[float=left][/float] Мирок с поездами Ноа нравился, по правде говоря: он видел в этом виде транспорта особый флёр романтики, даром что за его пределами носились уродцы-мутанты и лились кровавые дожди, которые могли превратить тебя в их компаньона, раз они раньше тебя не сожрали. Ещё больше ему нравилась самобытность подземных городов: они не повторялись, и некоторые назывались просто цифрами, какие-то обязательно "станциями", у каких-то вот, как у Циммы, сокращение фамилии мэра и номер мэра. Или губернатора? Или президента? Или кем там был Циммерманн... вот уж на что Коэну точно было насрать - так это на титул куратора, который, вероятно, так и будет четырнадцатым и больше уже не изменится.
Судя по тому, что они уже успели увидеть с пусечкой-сучечкой Джи-Джи, жителей всё устраивало. Тирания и деспотизм, о которых писали некоторые путешественники по мирам, здесь если и были, то только ради дисциплины: улочки чистенькие, бомжей не видать, все ходят делом заняты - красота же, господи. А, самое главное, никаких тебе средневековых манер... что-то у Ноа с ними не складывалось, как бы он ни старался, а ведь это ему в прошлый раз поставили в вину. И в целом Камланская была им недовольна, а шансов доказать, что он не безнадёжен, у него никак не выпадало толком, хотя, как ему казалось, отказ от юбок и платьев мимо глаз Двенадцатой не прошёл - пусть приталенные пиджачки, маникюр и всё прочее остались. Как и мимо в принципе всего факультета. Даром, что он до сих пор со спины не понятно кто - парень или девушка, да и с лица тоже не всем понятно, но тут уж ваши, пусики, проблемочки, а не его.
Ноа менялся. Оказаться сосланцем чертовски не хотелось, а начинать визуальные преображения проще, чем внутренние... хотя и с последними потихоньку ползло. Куда-то. Куда - он пока и сам не знал.
Задание у них с Джи-Джи было не особо сложным, скорее дипломатически-важным: передать какие-то там письма из Академии, содержание которых было ни Ноа, ни Ён неизвестно, и получить от Циммерманна платёжные документы. Судя по тому, что имелось у них на руках, речь шла о каких-то лабораториях, которые собирались открывать в Цимме от Академии. Возможно, новые полигоны для тренировок? Звучало скучно.
Но, хотя бы, их приняли со всеми почестями, усадив в просторном зале и наказав ждать, пока Циммерманн освободится. Зеркала на стенах, королевские диваны, корзинки с фруктами, даже винца оставили фруктового - их здесь точно ждали.
Ноа покрутил бокал в руке и принюхался, удивлённо вскинув бровь, а потом поглядел на Джин.
- Это одно из лучших вин в магическом сообществе, между прочим, - заметил он, потрясая бокалом. - Настаивается в бочках, пропитанных кровью девственниц, и хранится в колбах из зачарованного астрального стекла. Откуда у него столько денег, чтобы каким-то студентам наливать такое за просто так?
Взгляд Коэна коснулся здоровенной папки, лежавшей на столике перед ними, а потом вернулся к Ён.
- Как думаешь, что в этих письмах такого, что их нельзя отправить без таких очаровательных почтальонов, как мы с тобой? - поиграл бровями, рассмеявшись, и пригубил напиток, задумчиво глядя на закрытую дверь впереди. - Правда, если мы настолько важные гости, то почему вообще должны ждать?
Ответ, впрочем, весьма тривиальный: всё дело в заговоре Ордера и членстве Циммерманна в Глазе. Студенты более-менее неприкасаемые, и распоряжения держаться подальше от Ордерцев "на всякий случай" уже распространились с самых первых до последних курсов. То, что им было разрешено узнать и увидеть - вон, арендные документики и соглашения, а остальное - закрытые конверты, которые, почти наверняка, окажутся пустыми для тех, кто рискнёт их вскрыть, помимо Карла. А, может, вообще взорвутся нахер. Учитывая пульсирующую от них магию, на которую отзывалось и гнусное нутро Ноа, и адская кровь Ён, секретность не оставляла сомнений, а любопытство, пусть и шуршало на задворках разума, уступало-таки инстинкту самосохранения: им пиздец, проще говоря, если надумают хоть как-то в эти письма влезть.
Пока они сидели, тем не менее, из кабинета Циммерманна не доносилось ни звука, и к ним никто не заходил, кроме официанта, пару раз уточнившего точно ли они не хотят чего-нибудь ещё. Роскошь классики интерьера из-за этого воспринималась немного тяжеловато, но, благо, в ней не было пошлого золота или бордо - более светлое всё. И зеркала, добавляющие пространства и света, да, их не стоит забывать... правда, всё какое-то мёртвое. Слишком тихое.
Наконец, дверь открылась, на пороге возник Циммерманн, выпроваживающий засидевшегося гостя, и, только он, вероятно, хотел сказать им, чтоб заходили, как перед дверью, в облаке аромата жасмина и лайма, возникла женщина, вызывающе-красивая и хищно-злая, как гарпия. Она, не заметив их, решительно толкнула Циммерманна обратно в кабинет и захлопнула за собой дверь.
Всё произошло слишком быстро: Ноа даже не успел сказать напрашивающееся "дамочка, тут очередь", а гость ещё не до конца ушёл, застыв где-то между выходом из зала и дверью к Карлу. Он тряхнул головой, впрочем, и быстро ушёл, а Коэн повернул голову к Джин, указательным пальцем поведя от неё к двери и обратно.
- Ты вот этот наглёж тоже сейчас оценила? Вот сучка! - цыкнув, он поднялся с места, отставляя бокал. - Я сидеть здесь больше не собираюсь...
[float=left][/float] Как не трудно догадаться, дамой была Изабелла. Вызывающий танцевальный наряд недвусмысленно намекал, что решение ворваться к Карлу она приняла практически "по щелчку", бросив все дела, а, значит, выжидала момент...
И да, это было истинно так. Правда вот, про студентов она не знала, поэтому и не обернулась даже, чтоб убедиться, что к Циммерманну больше никто не должен зайти, заставая Карла врасплох, а от того и, к сожалению обоих, не дав тому даже минутки на то, чтоб вернуть звукоизоляцию кабинету, так что особенно громкие звуки что Ноа, что Ён слышали достаточно чётко, а вот разговор пришлось бы подслушивать поближе.
Судя по её злому выражению лица, разговор Карла ожидал не из приятных: Изабелла была сейчас просто в ярости. Сейчас это была не статная Мадам Лагос, а фурия-Беата, которую видеть доводилось далеко не всем.
- Так вот чем ты решил отплатить мне, после всех этих лет, Карл? - прошипела она, позволяя даже демонически-змеиным зрачкам коротко сверкнуть во взгляде. - Использовал меня, а потом отказываешься принять? Избегаешь меня?
Лагос бросила взгляд на шкаф, телекинезом выдвинув из него полку с оглушительным грохотом, и телепортировалась к нему, начав лихорадочно перебирать папки, швыряя их на пол.
- Где этот сраный договор?! - выкрикнула она, захлопывая ящик и уже вручную открывая следующий, опять шумно вышвыривая папки. - Где?! Ноги моей больше не будет в этом доме, в этом городе, в этом мире! Я разрываю наше партнёрство и сворачиваю бизнес! Покажи мне договор!
Наконец, развернулась на него. Глаза блестят, вся красная от гнева, дикая, дышит часто и шумно, скалится. Настоящая разъярённая ведьма - воздух наэлектризовался. На груди её лопнула иллюзия, скрывавшая шрамы от печати Розенкрейца: проверку на Чёрное Сердце она прошла в своё время успешно. Кажется, это более чем ясный знак, что терпение у Беатриче, наконец, закончилось.
- Куда ты его запрятал, Циммерманн?! - очередной грохот захлопывающегося ящика, а следом рухнул и сам металлический шкаф, но Лагос даже не дрогнула. - Только ты знал где лежит договор, только ты знал код от сейфа, и только ты мог забрать его! Боишься, что сучка сорвётся с поводка? Так ты ко мне относишься, да?! Этого я, по-твоему, заслуживаю?! Отвечай немедленно, или я всё здесь спалю к чёртовой матери!
Голос Лагос срывался на крик и, казалось, стёкла в кабинете дребезжали от гнева обиженной женщины. И не только в кабинете... да, её было чертовски хорошо слышно и в зале.
- И только попробуй хоть пальцем меня тронуть, - вскинула вверх дрожащий указательный палец, ощерившись. - Клянусь, пожалеешь.
- Подпись автора
только где носит того седого старика,
который детям подарки достает из рюкзака?