страшно однажды проснуться и понять, что ничего не помнишь. кто ты? как тебя зовут? а кто эти люди, которые смотрят на тебя? ты привыкаешь жить с этой брешью в своей голове и в своей памяти - ковыряешь ложкой в манной каше и нос морщишь, когда тебя зовут венди. тебе кажется, что это имя слишком сказочное, ненатуральное - фальшивое. тебе бы сбежать из дома, окунуться в холодную речку и наконец-то перестать просыпаться от кошмаров.

а взрослые тебя всё хватают за руки, смотрят в глаза пронзительно - пытаются что-то в твоих зрачках найти и пичкают таблетками. ты вырываешься, кусаешься - говоришь, что не хочешь расти и что у тебя ничего не болит. перестаньте отстаньте отпустите зачем вы это делаете? и мама [так она представилась для тебя] ласковой рукой по голове твоей ведёт, белокурые волосы задевая. и ты вдруг успокаиваешься, а потому рот приоткрываешь, чтобы чужие мужские пальцы положили тебе очередную таблетку на язык.

горько невкусно
язык связывается
и слюна становится вязкой

годы идут, а ты всё больше замыкаешься в себе. ищешь друзей находишь расходишься с ними - но тебя это не расстраивает, ведь ты перестала чувствовать хоть что-то ещё лет десять назад - в тот год, когда очнулась на полу в своей комнате в рваном потрёпанном платье, с грязью на щеках и царапинами на лице. тебя уже не раздражает твоё имя, ведь это всего лишь ласковое прозвище от мамы. а твоё настоящее имя оно какое?

ты листаешь детские книжки, танцуешь под техномузыку и обожаешь газировку со вкусом апельсина. тебе нечего бояться, только лишь то, что однажды тебя снова поймают на крюк - только того, что корабль проплывёт по небу далёкому и заберёт в нетландию. это не сказочная страна, это место, где однажды разрушились все твои мечты - это место, которое так усердно из твоей головы пытались стереть взрослые таблетки.

и ты находишь фотографию, где есть ты - и твои братья.
у тебя что, есть братья?

и руками дрожащими ты таблетки выбрасываешь в туалет - высыпаешь всю баночку, чтобы засыпать туда аскорбинки. и когда мама в очередной раз проверит, чтобы ты пила их - ты улыбнёшься, ведь та горечь уже исчезла с твоего языка. осталась только сладость и их имена, которые всё-таки стали тебе сниться по ночам.

где найти всех потерявшихся мальчиков?

★★★

однажды с венди случилось несчастье. но она не помнит, что произошло.
теперь она ищет своих братьев, не надеясь докопаться до истины.
пока в её жизни снова не появляется питер пэн.
что ему нужно от неё?

страшно было потерять её первый раз. однажды проснуться и не найти её на соседней кровати. ты мечешься из угла в угол, ищешь её за всеми шкафами, коробками, под столом, под кроватью - ты заглядываешь в туалет, в раздевалку - ты носишься из угла в угол, но больше не видишь знакомых глаз. ты больше не видишь её платья, босоножки и подушка больше не пахнет манной кашей и чем-то цветочным.

тебя забирают родители, а на следующей день на кровати ты находишь другого мальчишку. ты смотришь на него враждебно, глаза щуришь - и твой маленький ещё неокрепший кулак врезается в его шатающийся зуб. тебя наказывают, ставят в угол - а ты всё топаешь ногами и требуешь вернуть твою венди обратно. а тебе говорят, что она переехала в другой город, говорят, что нетландия для неё теперь закрыта.

и ты очень сильно психуешь
кусаешь воспитательницу за руку
и слезами своими захлёбываясь
обещаешь себе больше не вспоминать её имя

ты не играешь в благородного принца. но всегда надеваешь маску чрезмерного дружелюбия. ты тянешь улыбку так широко, сверкая зубами, когда девочка целует тебя в щёку, когда ты провожаешь одноклассницу до дома, когда суешь в карман марочки и когда находишь венди в вк. ты следишь за её жизнью на расстоянии нескольких тысяч километров - и тебе очень важно знать всё о ней до самых маленьких мелочей: она всё ещё ест манную кашу? какого цвета её постельное бельё? и что это за таблетки, которые мелькают в её руках на некоторых фотографиях?

ты ищешь о ней всё, что можешь найти. чешешь свои шрамы от ожогов - от тех, которые приёмный отец тушил на твоей коже. ты примеряешься к оружию, чтобы однажды засунуть ему пушку в рот и потребовать вернуть детство. ты смотришь на него, на его крюк вместо руки - и думаешь о том, что инвалиды до блевоты тебя раздражают. и в тебе нет ничего хорошего - ведь ты никогда не знал любви.

ты выслеживаешь венди. ты подкидываешь ей книгу. ты заставляешь её верить в то, что у неё есть братья. ты заставляешь её отправиться на их поиски вместе с тобой. ты придумал собственную игру и так радуешься, что она всё-таки взялась с тобой в неё сыграть. но какова твоя цель? и что будет, когда она узнает, что ты снова её обманул? что будет, когда она узнает, что никаких братьев у неё никогда и не было?

ты её тоже убьёшь?

★★★

у питера было несчастное детство.
детский дом. приёмные родители наркоманы
он видел, как разлагалась рука отца
и как появился крюк
и единственное, что ему позволяет не сойти с ума
это воспоминания о венди, которые застряли в детстве
которая всегда ему улыбалась
после их первой встречи в детском саду

о сюжете: хочу видеть эту историю, как дарк рашн ау. тут много стекла, здесь куча драмы, это не история про романтичные отношения, это история про отношения, которые очень сильно будет трепать время и сами герои. что венди, что питер - неоднозначны. она - травмированная девочка, напичканная таблетками, страдающая от галлюцинаций, он - социально неловкий мальчик, который никогда не знал ничего кроме жестокости. эта история о выгоде, об абьюзе и о том, как выйти из этой истории (или можете из неё не выходить и сделать только хуже). это болезненная привязанность, сталкеринг и естественно немного мистики с детективом. так как у нас сказки все в россии находятся, то и имена тоже естественно не такие, как у каноничных героев (но это всё можно обыграть). она может быть викторией, а он петей - или ещё как. венди прозвище от мамы, питер пэн от тех, кто растил питера, как жестокого социопата (или их так обоих называли в детстве, потому что они вечно ходили вместе везде). они уже выросли, а значит нетландия для них закрыта - или нетландия (в моём представлении это детский сад) - это место, которое будет их только больше к себе тянуть
ну что, доверится ли венди питеру? найдёт ли братьев? а питер сможет исправиться и не быть маньяком?

---

об игре: эта история сугубо для двоих _{то есть приходите, пожалуйста, лучше сразу парой}. я вас обоих заберу в игру, потому что игнату точно нужны друзья. и, возможно, он будет очень отзывчив, чтобы помочь в поисках пропавших детей (про которых скорее всего он и скажет, что это ложь). пока я ничего сам придумывать для взаимоотношений не стал, лучше приходите и мы решим всё вместе. пишите мне в лс (а там я и тг свой дам). внешности на ваше усмотрение.
требований к постам у меня нет. сам пишу от первого лица, редко пишу больше 4к. пишу часто, если нет проблем в ирл или выгорания. поэтому хотелось бы, чтобы, взяв эпизод, мы его не забросили спустя два поста. я буду стараться за этим следить от своего лица, от вас просто жду того же.
ну и помните, что мы тут не на работу пришли, поэтому тыкать за отсутствие поста я не буду - всё в своё удовольствие, конечно. тем более основная игра принадлежит только вам двоим.
вся основная информация о фандоме в шапке вот этой темы: однажды в сказке ♥ fairy tales - заходите, присаживайтесь, чай будете?

Пример моего поста

чувствую, как меня толкают в спину, как отвешивают подзатыльник - я губы сжимаю. мне неприятно, но я молчу - лишь поднимаю очередную коробку и закидываю её грузовик. одна, вторая, третья - руки болят и трясутся, а я не могу прекратить, не могу даже на обед уйти - еды всё равно нет, а сидеть среди мужиков сорокалетних такое себе удовольствие для восемнадцатилетнего пацана.

с такой вчера тёлкой трахался
жопа у неё вот такая
так у тебя ж жена есть
и чо? зато эта молодуха ещё

мне нечего сказать. у меня ещё никого не было.
и они как будто это чувствуют, а потому смотрят на меня и губы сальные в кривой ухмылке изгибают.

я поднимаю коробку, снова закидываю её. нужно немного потерпеть, потом легче станет - потом я отучусь на врача и всё у нас будет хорошо. а тут мне каждую смену платят - каждую смену я покупаю домой еду, если ты не приносишь её из кафешки. я упираюсь рукой в лестницу - сгибаюсь, потому что голова кружится начинает - потому что кашель начинает горло раздирать.

тут все смотрят на меня, как на чумного. [а я даже не знаю, чем болен]

вытираю пот со лба тыльной стороной руки. перчатки все чёрные - и мне это не нравится. мне вообще грязь не нравится, но вечно у себя её под ногами нахожу. я присаживаюсь на землю - что-то мне совсем плохо становится. это уже точно не просто простуда скоро пройдёт.

- эй, братец, с тобой всё в порядке?
меня хлопают по плечу, за него же вверх поднимают - только это другая рука - не то весёлого старичка, который ключи нам от склада выдаёт. это рука того самого мужика - с пузом пивным - который жене изменяет. и как кто-то вообще хочет и желает это тело?

я взгляд волчком делаю. плечом веду, смахивая чужие руки с себя. мимо прохожу - у меня работы полно. мне надо семью кормить.

ты всё вздыхаешьтебе не нравятся голые стеныа мне не нравятся дожди( из твоих слёз )

наверное, ты думаешь, что я ничего не замечаю. не замечаю, как тебе грустно - и как не нравится, что у нас дома почти ничего нет. так, пара подушек да три одеяла - ещё ковёр - но мы его отдали андрею с мартином, чтобы не спать на холодном. ты ночью в подушку прячешь лицо - а я в потолок смотрю. ты не спишь - я тоже не сплю. и в душе всё щемит - и кашель раздирает грудь. однажды ты уйдёшь от меня - однажды ты влюбишься и обязательно оставишь меня одного.

ты плачешь - а я не знаю, что сделать. потому что я устал обещать, что всё будет хорошо. что мы вместе и в горе, и в радости - и что эта радость совсем скоро придёт и в наш дом. я молчу - брови хмурю и ухожу на работу. тебе учиться надо, а я - потом.

но сегодня я стою в мебельном магазине и выбираю матрас в нашу комнату [мальчишкам мы уже давно купили, а потом совсем на мели остались]. надеюсь, что тебе нормально пока спать со мной в одной постели. я рукой прикасаюсь - надавливаю. вроде приятно - вроде должно быть комфортно. я падаю спиной на него и представляю тебя рядом - ты бы засмеялась? я думаю, что да.

так долго выбирал, а теперь иду - тащу его на себе, как вдруг замечаю пледы и огоньки - скоро новый год, а у нас даже гирлянд нет. может, стоит ещё немного потратиться. я выбираю гирлянду в виде звёздочек - я плед самый тёплый под подмышку прячу. может, действительно скоро всё будет хорошо.

хотелось бы верить

слышу, как звенят твои ключи за дверью, а потому подскакиваю и тут же бегу, чтобы тебя встретить. ты только за порог, а я сразу перед тобой возникаю. как псы, которые долго ждали своих хозяев [не оставляй меня одного].

- мне сегодня заплатили в два раза больше обычного.
я собой безмерно горжусь - потому улыбаюсь всё шире. меня всего трясёт от нетерпения, ты можешь даже заметить, как я весь подпрыгиваю от предвкушения.

- у нас даже в холодильнике еды полно, - хотя я вижу, что ты тоже привезла.
и, возможно, даже новую ;украденную; посуду.

встаю позади тебя, ладошками глаза твои закрываю, нагибаясь к твоему уху - я приготовил тебе сюрприз. мы идём в нашу комнату, медленно осторожно, чтобы я не отдавил тебе пятки. в комнате - ближе к стене я шалаш построил, развесил гирлянды, так что одной рукой всё ещё глаза твои прикрываю, второй свет выключаю. подвожу тебя ближе - а ты руки немного вперёд, как будто я тебя к бездонной яме веду, а ты хочешь успеть найти, за что хвататься. но твои руки лишь плед задевают - охуеть он мягкий, да?

- смотри, - и руки мои вниз. и ты стоишь одна перед шалашом.

- больше ты не будешь плакать? - спрашиваю откуда-то сзади.
залезешь в шалаш, а я за тобой - а у меня сердце снова стучит нервно, я снова кашель за ладонью прячу - я снова стоять не могу ровно, потому что голова кругом ходит.

может, я болен мыслями о тебе?
чушь.

девочка без имени и прошлого — все, что есть, это лишь дата, когда ее нашли в куске льда. любой бы поддался отчаянию, пытался что-то разузнать и был бы крайне осторожен по отношению к другим. но только не март — вот от кого всегда веет оптимизмом, открытостью и дружелюбием.

экипаж звездного экспресса заменил ей семью, поезд стал новым домом. никто уже не удивляется бесконечным фотографиям или нежелания пристегиваться во время гиперпрыжка. никто не удивляется, когда обнаруживает на шляпе пом-пом приколотый цветок или завязанные в бантик ушки, либо же видит, как кто-то пытается дотянуться до звезд через окошко поезда.

немногим удается сохранить такую непосредственность и любовь к жизни. немногим удается привносить в мир вокруг столько радуги, мыльных пузырей и единорогов. никто не знает, какие тайны может скрывать ее прошлое, но какая разница — мы живем в настоящем.

несмотря ни на что, март, очевидно, успела побывать во многих передрягах, и экипаж уже не боится отправлять ее на самые опасные приключения. впрочем, не то чтобы она была сильно против.

***

ты бываешь довольно... раздражительной. навязчивой там, где не следовало бы. болтливой, необдуманной. а комментарии твои порою бывают и вовсе неуместны. поначалу то, что нас постоянно отправляли на различные миссии вместе, не вызывало ничего, кроме тяжелого вздоха и очередной головной боли.

но потом я понял, что на самом деле ты действительно хороший друг и напарник. ты за друзей пройдешь сквозь огонь и воду, утешишь, когда нужно. ты хорошо разбираешься в людях, и там, где я слаб, сильна ты, и наоборот. со временем я привык к тебе, девочке из айсберга. больше ты не кажешься холодной, напуганной девушкой, которую мы нашли в глыбе льда.

ты кажешься смелой, энергичной. сильной, уверенной в себе девушкой, которая не даст в обиду ни себя, ни своих близких людей. трудно представить звездный экспресс без тебя. ты, я и первопроходец — отличная команда, и мне по-прежнему хотелось бы видеть тебя рядом. пусть я и не признаюсь в этом, но действительно считаю тебя своим близким другом.

---

приходите, оживите эту прекрасную девочку, зажгите все вокруг своим нескончаемым позитивом. очень-очень жду, ведь нам есть много чего отыграть, не так ли? первое знакомство, какие-то недопонимания или даже конфликты, зарождающаяся дружба, опасности во время миссий на разных планетах — идей море, было бы желание отыграть.

ну и посмотрите, как трогательно!

я посты пишу от 3к символов, раз в 2-3 недели, в зависимости от обстоятельств. от вас буду ждать примерно такого же, но в целом я не привередливый, всегда готов пойти навстречу.
заявка не в пару, поэтому вы вольны делать с ней, что душе будет угодно — главное, в пределах разумного и чтобы это не сильно влияло на взаимоотношения с дань хэном. все же, хотелось бы поиграть нечто околоканонное.
также стелла просила передать вам пару слов:

Stelle написал(а):

присоединяюсь к дань хэну: приходи поскорее, очень-очень ждём для совместного приключалова и не только! я тут думала о том, чтобы перетаскать ему в архив подушек и попутно устроить пижамную вечеринку для отвлечения от кошмаров, но только тс-с-с, дань хэну ни слова.
обещаю не занудничать: только здоровый сарказм и повторение за тобою твоих же фраз. ведь, несмотря на все свои возмущения, всерьёз ты не обижаешься и всегда рада моей компании, правда же? я вот твоей безумно рада и никогда не откажусь провести вместе время.
перемерить все неудавшиеся костюмы, которые химеко шила на тебя? без проблем, если только они на меня налезут. залезть в какое-нибудь сомнительное место ради хороших фотографий? возможно, попытаюсь отговорить (это не точно), но всегда пойду следом. поддержать твои безумные теории, когда дело касается какого-то расследования? а можно два! и прочее-прочее-прочее: уверена, даже несмотря на различия в характере, мы с тобой умеем по-настоящему настраиваться на одну волну :3

Ну и если у Дань Хэна было что-то очень милое и трогательное, то я разбавлю атмосферу мемами хд

в общем, очень ждем в гостевой или лс~

пример моего поста

За последние несколько дней или даже недель что-то поменялось. Возросла активность ордена Бездны, но с чем это было связано — пока неясно. Дайнслейф по-прежнему пытался выйти на какой-нибудь след, найти улики, зацепки, хоть что-нибудь, с чем можно будет двигаться дальше. Чужие слова по-прежнему отзывались в голове, словно произнесенные несколько минут, а не множество лет назад. Новые воспоминания вытесняли старые — часть бремени бессмертия, часть эрозии. Но определенные вещи забыть было невозможно даже спустя несколько сотен лет, что, казалось, будто пролетели за мгновение, а с другой стороны — словно длились вечность.

Маги бездны нередко сновали вокруг Мондштадта. Что именно им там было нужно, Дайнслейф, опять же, пока не знал. На данный момент город успешно отбивался от них при необходимости, с обороной, похоже, проблем не было. Он не вмешивался; это был один из принципов, которые он избрал еще много лет назад. Только то, что напрямую связано с Каэнри'ах, вызывало необходимость вмешаться. И по многим причинам внимание бывшего капитана дворцовой стражи было направлено именно на регион, подвластный Анемо Архонту. Во-первых, из-за активности ордена Бездны. Во-вторых, там проживал гомункул, созданный Рейндоттир. Неизвестно, на что он способен и какие опасности могут от него исходить, оттого следовало быть настороже. И, в-третьих, в городе по-прежнему жила последняя надежда их нации — принц, с которым сам Дайнслейф в последний раз разговаривал очень много лет назад. Все пути вели в этот город, поэтому никакого удивления, когда появилась информация о магах бездны, не было.

Дайнслейф в этот момент был неподалеку, на самом-то деле. Исследовал следы, оставившие орден Бездны, возле логова Ужаса Бури. Таким образом пришлось проделать путь через Вольфендом, где попал под дождь, найти несколько уже, очевидно, остывших костров, и затем поторопиться добраться до окрестностей самого города. С каждым шагом, приближаясь к нужному месту, всем нутром чувствовалось, что что-то было не так. Он ощущал знакомую энергию, не такую, за которой он шел. Костры были потушены и также остыли. Трава примята, повсюду были следы битвы. Казалось бы, ничего необычного — рыцари Ордо Фавониус наверняка уже были здесь и расправились с магами бездны. Но ощущение чего-то знакомого и в то же время будто бы ускользающего у него из-под носа не покидало. Возникло нехорошее предчувствие — в голове появилось несколько догадок, и в любом случае нужно было проверить все лично. Чтобы снова не опоздать, чтобы не было слишком поздно.

Вечерний Мондштадт был как никогда оживленным местом. Люди сновали туда-сюда, занимаясь своими делами. Охрана стояла на входе в город; Дайнслейф воспользовался моментом, чтобы избежать ненужных допросов, и прошел мимо них, когда те были слишком заняты беседой о чем-то. Кажется, один из стражников его все же заметил и хотел что-то сказать или остановить его, но будто засомневался. В любом случае, это было на руку. След, за которым он шел, вел в таверну, и уже не оставалось сомнений в том, что одна из его догадок окажется верна. В таком случае нужно было морально подготовиться, прежде чем заходить внутрь, однако у него не было ни времени, ни возможности сделать это. Честно говоря, не так себе Дайнслейф представлял эту встречу. И уж точно не при таких обстоятельствах.

На таинственного незнакомца, молча вошедшего в таверну и целенаправленно направившегося наверх, мало кто обратил внимания. Большинство из присутствующих были слишком заняты собой, выпивкой или своими собутыльниками. Пока это, опять же, было очень даже кстати. Лишнее внимание сейчас было ни к чему. Дайнслейф следовал за оставленным черным следом и лишь на мгновение замер, когда увидел нужный ему чужой силуэт. Это было бы гораздо более болезненно, если бы он пытался убежать от прошлого. Но оно, ожидаемо, хоть и было болезненным, а все же частью его жизни. Его судьбы, как и судьбы всего народа Каэнри'ах. На его плечах лежал неподъемный груз вины, однако у него действительно было слишком много времени, чтобы не раз все обдумать. Поэтому сейчас если и были колебания, то мимолетные. Все же, это был его долг.

С течением времени в памяти стирается действительно очень многое, однако Дайнслейф очень хорошо помнил эти черты лица. На тот момент еще детские, выражающие ту или иную эмоцию. Он немало времени провел рядом с принцем в свое время. Однако гораздо больше времени провел вдали, странствуя в одиночестве или в чьей бы то ни было компании. Дайнслейф чувствовал, что именно было сейчас не так. Но разве можно так напрямую об этом заявлять? Как ему вообще следовало себя вести? По-хорошему — преклонить колено, опустить голову и произнести «Ваше Высочество» вместо приветствия. Привлечет ли он этим внимание окружающих? Определенно. Стоило ли это делать? Вряд ли. Поэтому, когда к нему, наконец, обратились, Дайнслейф, не обращая внимания на подвыпившее состояние сидящего человека, лишь совсем слегка склонил голову в знак уважения.

— Мое имя Дайнслейф. Сумеречный Меч, — спокойно произнес он, ощущая, как собственный титул отдал немного горечью. Использовать его было неприятно из-за постоянного напоминания о том, о чем вспоминать было больно. — Ваше Высочество. Позволите присесть?
Последние слова были произнесены заметно тише; лишь дождавшись чужого позволения, он сел напротив. Некоторое время молчал, обдумывая ситуацию. Место для разговора было, возможно, не самое лучшее, однако действительно слишком немногие могли бы подслушать чужие слова, поэтому не так все плохо было.

Чужая реакция оставалась загадкой. Как много помнил Кэйа? Скажет ли ему его имя о чем-то? Или отличительная одежда, внешность? Как отреагирует — разозлится, расстроится, обрадуется? В голове просчитывались миллионы различных сценариев, однако ведь он пришел по делу. Не пришел бы так просто, если бы не было иного выхода. По многим обстоятельствам Дайнслейф до этого дня избегал данной встречи, но теперь пути назад уже не было. Да и отступать было просто нельзя. Возможно, следовало сказать что-то еще, но не было на уме подходящих слов.

— Перейду сразу к делу. Вы ведь встречались недавно в схватке с магами бездны, я прав? И что-то пошло не так, — не вопрос, а утверждение. Нужно было разузнать информацию, подробности, детали, прежде чем что-то дальше предпринимать. А что дальше, когда он разберется с этим? Снова исчезнет? Дайнслейф не исключал такой возможности. Но слишком многое, на самом деле, зависело от реакции и слов принца.

Для полного комплекта цирка уро... удивительных представителей Галактики нам не хватает тебя, чувак. А как ты бесшумно движешься, а? Ну не чудо ли? И, потом, метафоры и эти, как их, аналогии, у тебя получаются просто очешуенно! Никто не знает более сильного и смелого чувака, чем Драк Разрушитель.
И, конечно же, ты - скрепа Стражей Галактики, ты хорошо знаешь, какая мне нужна дева (под стать), обожаешь орехи и всякие тупые шутки.
Отдельная тема - твоя семья. Овета и Комария... Кто знает, вдруг их ещё можно вернуть?

---

У нас тут собралась настоящая семья стражей, очень не хватает твоего присутствия и осведомленности насчет карбулярных батарей. Мы мутим один большой отыгрыш на всех марвеловских с микропостами в угоду скорости и сюжету, постоянно тусуемся в темах для болтания и какаям *звездочками* как в 2007. Если ты такой же олдскул, как и мы, или просто суперстар в душе - приходи, мы тебя очень и очень ждем!

Пример моего поста

Питер смотрел в потолок своей комнаты, не спалось. На потолке, аккурат над его головой, виднелись потертые временем следы от брошенных в него карандашей. В детстве Пит ненавидел этот потолок за то, что он был таким скучным: это же надо было придумать перед сном разглядывать ровное белое полотно... Когда-то здесь висели и плакаты разных музыкальных групп, со временем скотч высох и они, наверное, отвалились, а дедушка, уж слишком фанатичный до порядка, немедленно их прибрал. С тех пор как Питер покинул свою комнату, она стала выглядеть совершенно иначе, являясь лишь призрачным напоминанием о том, что когда-то у него было детство, школа, длинные поездки с мамой...
Иногда она приходила к нему под вечер, когда он не мог уснуть или когда был чем-то сильно расстроен за день, приносила с собой плеер и длинные наушники-капельки, чтобы каждому из них досталось по одному. Щелчок на вокмане: и любимый сборник снова начинал затягивать одну и ту же песню.

[indent] Это были лучшие времена в жизни Питера, тогда он и думать не думал, что за плотной пеленой ночного неба может быть что-то ещё. Ему вполне хватало этого уголка Вселенной, чтобы быть счастливым.
А потом мама умерла.
Или, может быть, правильным было бы сказать - была убита тем, кто её вроде бы любил...
Пит беспокойно повернулся на бок, подминая под себя одеяло (от этой привычки с детства так и не удалось избавиться), и уставился на книжную полку с пожелтевшими от времени корешками журналов, которые он когда-то собирал: к ним прикладывали детали сборных фигурок, и каждая покупка такого была сродни празднику...
Что бы сказала Мередит Квилл, узнай она сейчас настоящую правду о человеке, которого полюбила? Узнай она о судьбе своего сына, выросшего среди оборванцев Опустошителей, ожидавшего всякий раз ложась спать, что мать придет и поцелует, натягивая одеяло до самой шеи, полагая, что сын крепко спит. Но Питер не спал, только притворялся, держа глаза закрытыми и вслушиваясь в каждый её шаг.

---

[indent] Ну и что же могло пойти не так? Предположим, всё? Доктор Стрендж внимательно смотрел на то, как на осколки распадается время, починившись искрящемуся диску магических колец.
— Кажется, так быть не должно, - аккуратно предположил он, глядя искоса на Вонга.
— На меня не смотри, я тут не при чем, я только книгу тебе принес, - пожал плечами мужчина и развернулся, чтобы покинуть храм.
— Это длилось всего несколько секунд, я примерно посчитал.
— Угу, - отозвался Вонг, демонстрируя всю свою незаинтересованность.
— Что могло произойти за несколько секунд?
— Ну, даже не знаю...
— Будем надеяться, что ничего, да?
— Конечно.
— А какой год там был?
— М-м-м... Может быть что-то около 1980-го?
— Какой ужас. Там ведь никто не знал про супергероев.
— Никто.
— И про Тони Старка?
— И про Тони Старка.
— Но даже если предполодим, что кто-то из 1980 переместился в наше время без своего ведома, чем это нам грозит?
— Ну, не знаю, - Вонг пожал плечами, все никак не находя возможности удалиться от неприятного разговора со Стренджем. — Разве что немного поломаем континуум?
— Снова?
— Снова. Ну и навряд ли тому, кто был в 1980, понравится... здесь. Ну, ты знаешь.
— Хм...
— Что ж, если ты закончил свой допрос, я отправлюсь выпить успокоительного чая.
— А для меня кружечка найдется?
— Даже не знаю, доктор, вы сегодня порядком напортачили.
— Что? Я? Ни в коем разе!
— Ну, да. Виноват, похоже, континуум? Или я?
— Просто налей мне чаю, Вонг.

---

Glen Campbell - Southern Nights
[indent] Приятная музыка, знакомая на уровне подсознания, медленно заставила Питера выплыть из сна. Подпевая сквозь сон Глену Кэмпбеллу, он поерзал на кровати, натягивая к подбородку одеяло и укладывая голову на локте. Надо же, как забавно... Дедуля решил с утра пораньше послушать хорошую музыку? Чего это с ним, объелся чего?..
Пелена сна медленно спадала с Питера, пока в какой-то момент он резко не дернулся, садясь на кровати. Дедушка?.. Но он же уехал в больницу на плановое лечение ещё позавчера?.. Снизу, с кухни, донесся грохот посуды.
Питер подскочил, как был, в одних плавках, и мигом вытащил из сумки запрятанные там бластеры. "Вот этого ещё не хватало," - подумал он, предплечьем стирая с лица остатки сна и медленно стал красться к лестнице к потенциальному нарушителю закона штата Миссури

«еще в юности химеко, исследовательница и искательница приключений, обнаружила звездный экспресс, потерпевший крушение в ее родном мире.
спустя годы она наконец починила экспресс, пустилась в путешествие к звездам и поняла: это только начало. на этом пути освоения ей предстояло обзавестись множеством попутчиков...
хотя каждый член экипажа задал себе свой пункт назначения, все они глядят в одно и то же звездное небо».
та, без кого звездный экспресс не существовал бы в том виде, в котором мы знаем его сейчас. девушка, мечтавшая о звездах и исполнившая благодаря своему усердию собственное желание. девушка, которая оставила позади родной мир, семью и друзей.
сложно представить звездный экспресс без запаха кофе, сваренного химеко, и ее заботливого голоса, когда кому-то плохо. мы вместе спасли март 7, и я сам видел, как ты заботливо сшила для нее наряды и помогала адаптироваться на первых этапах. разве это не доказательство твоей заботливости?
ты не задаешь лишних вопросов, и меня это устраивает. с тобой комфортно. порою мне кажется, что ты видишь людей насквозь, но до тех пор, пока ты не произносишь этого вслух, это не доставляет мне неудобств. твое общество привычно: ты стала членом семьи. кем-то родным, с кем можно двигаться дальше и на кого положиться.
порою я прокручиваю в голове тот самый диалог во время нашей первой встречи. знакомство с тобой изменило мою судьбу, поделило жизнь на до и после. ты дала мне не просто работу или цель — ты подарила мне возможность быть полезным, быть кому-то нужным. кто же мог знать, что я буду так же сильно нуждаться в вас всех.
правда, иногда я не могу не задаваться вопросом... знала ли ты, кого на самом деле однажды позвала на борт?

---

заявка не в пару, однако в близкое взаимодействие на уровне дружбы или братско-сестринских отношений.
думается мне, что химеко могла стать одной из первых, кому дань хэн в принципе начал хоть как-то доверять. она же была первой, кого он в принципе узнал из экипажа. с удовольствием отыграл бы какие-то из тех первых дней дань хэна на экспрессе, либо приключения на какой-нибудь планете или на космической станции. мы могли бы даже вместе отправиться на поиски стелларона, пока господин янг присматривал бы за экспрессом, а март еще не появилась в нашей компании. и это лишь малая часть имеющихся у меня мыслей для игры — приходите, договоримся.
посты пишу примерно раз в две недели, от 3к символов и как пойдет. по скорости буду ждать хотя бы пост в месяц, а в остальном — легко подстроюсь под вас.
приходите, оживите эту прекрасную даму. буду очень ждать в гостевой или сразу в лс)

Пример моего поста

Все переменилось слишком быстро; Дань Хэн даже не успел толком собраться с мыслями, как на него свалились новые хлопоты и переживания. То, чего он все это время так отчаянно стремился избежать, прячась под другой внешностью. Все сложилось куда лучше, чем он ожидал, однако это все равно не приносило облегчения. Хотелось улететь, покинуть эту планету, и так же сильно хотелось остаться. Когда-то это место было родным домом, и что-то в груди неприятно ныло от мелькающих в голове воспоминаний. Обрывочных, совсем размытых. Сейчас его домом стал Звездный экспресс, и после того, как он вынужденно проявил свою истинную сущность, ничего не поменялось.

В любом случае, улетать пока было рано. Стелларон еще не запечатан, а значит, их миссия еще не закончена. После битвы с Фантилией наступило небольшое затишье. Это дало возможность собраться с силами и привести в порядок некоторые дела, успокоить тревожный разум.

Лишь несколько проблем действительно волновали его сейчас. Например, неизвестная анонимная записка, которую принесла робоптаха.

Первой мыслью было, что кто-то ошибся. Затем он начал думать, кто мог быть адресантом. Цзин Юань? Вряд ли он стал бы строить такую загадочность и не подписываться. Более того, он наверняка позвал бы Дань Хэна к себе, а не в порт Навалия. Кто-то из его друзей тоже предпочел бы подойти к нему и поговорить лично. Сложно было представить ту же Март 7, которая воспользовалась бы местной системой и написала ему письмо вместо того, чтобы внезапно выпрыгнуть из ниоткуда, ошарашив его своим звонким голосом.

По правде говоря, Дань Хэн сразу же понял, кто позвал его. Просто в глубине души надеялся, что ошибался. Никто больше не стал бы пытаться сохранить такую анонимность. Страх преследовал его слишком долгое время, и разум невольно думал в первую очередь о худшем исходе событий.

Но все же, существовала вероятность того, что он действительно был не прав. Оттого в назначенное время направился в назначенное место. Уединенное от лишних глаз — с каждым шагом уверенность в собственной догадке возрастала. А когда он увидел вдали на мосту чужую фигуру, то остановился. На секунду возникло желание просто развернуться и уйти прочь. Снова сбежать, как делал многие годы до этого. Его позвали явно не для разговоров — этот человек упорно отказывался слушать все, что он говорил. В груди неприятно кольнуло — воспоминание о том, как чужой меч проткнул его насквозь, было еще свежо. Удар был смертельным, и ему действительно повезло, что он выжил и не пострадал благодаря своей силе.

Тихо вздохнув, Дань Хэн пошел дальше, не отрывая взгляда от того, кто преследовал его в ночных кошмарах долгое время. Если он хотел начать жить с чистого листа и даже сумел решить вопрос со своим изгнанием, то необходимо было каким-либо образом решить и этот момент. Он уже убивал Блэйда раньше, вот только это не принесло особой пользы. По правде говоря, у него и вовсе не было желания убивать или вредить кому-либо. Он не хотел пользоваться той силой, что была ему подвластна.

Но разве ему когда-нибудь давали выбор?

— Ты снова хочешь драться? — вопрос был риторический, ведь не для разговоров же тот его позвал. В голосе была слышна усталость: ему действительно надоело раз за разом просыпаться в холодном поту и сбегать куда подальше при малейшем намеке на присутствие Блэйда. — Мое изгнание закончено. Жители Лофу официально признали, что я не он. Нет смысла враждовать.
Глупо было надеяться на то, что Блэйд последует их примеру. Однако в глубине души Дань Хэн действительно верил в лучшее, пускай и был готов к тому, что тот атакует в любой момент. Он готов был повторить миллион раз, что он не Дань Фэн, если бы это помогло решить их разногласия — как между ними двумя, так и внутри самого Дань Хэна.

о, здравствуй, братец. будь добр, можешь уйти поскорее с глаз долой и больше не появляться?

у нас с тобой отношения... непростые. для таких гениев, как мы с тобой, другие люди всегда казались скучными и недостойными внимания. вполне естественно, что это нередко приводило к тому, что мы с тобой соревновались в том, кто же из нас двоих все-таки умнее. но в одном соревновании победа всегда неизменно была за тобой — именно ты оказался первенцем, гордостью семьи.

и я не завидую, ведь семейные ценности мне чужды. я не буду проявлять теплых братских чувств, и если вдруг наша матушка поймает нас за курением, то с превеликим удовольствием свалю все на тебя. ведь мне по моей же просьбе даже сигареты не продают; попробуй как-нибудь никотиновые пластыри, вещь неплохая.

ты раздражаешь. со своим высоким статусом, вычурными костюмами, самодовольным тоном голоса и взглядом свысока. но в то же время не отказываешь в помощи, если вдруг таковая мне понадобится — о, а я в интересах какого-либо расследования уж совершенно точно не премину воспользоваться этим. но это работает и наоборот — сколько раз ты уже подкидывал мне какое-либо дело? пожалуй, я должен тебя поблагодарить, ведь без этого все вокруг казалось бы еще более с к у ч н ы м.

я не хочу даже слышать твое имя, но в то же время в глубине души — где-то очень-очень глубоко считаю тебя одним из своих близких людей. их у меня не то чтобы прям уж много, но тем не менее. даже когда все вокруг от меня отворачивались, ты всегда был на моей стороне. да, бесил своими комментариями и высокомерием. да, действовал у меня за спиной (хотя тебе и положено, ты же работаешь в правительстве). но ты никогда не сделал ничего, что могло бы мне по-настоящему навредить.

в общем, нам немало всего стоило бы обсудить, будь мы нормальными братьями. но так ведь было бы совсем неинтересно, не так ли?

---

мы решили немного разнообразить сюжет сериала и добавить в него мистики. в людях начали проявляться сверхъестественные существа (кроме меня, ведь мой ум — уже моя сверхспособность). но, помимо этого, у нас планируется замес со всадниками апокалипсиса, и мне кажется, что голод идеально подошел бы майкрофту. я не настаиваю, но подумайте над этим, такой потенциал!
а еще я предлагаю забыть про какую-то там сестру, как про страшный сон, и остаться вдвоем в семье. зачем нам кто-то еще, правда же?
посты пишу в третьем лице, скорость варьируется, но дольше 3-4 недель стараюсь не тянуть, если не произошло какое-нибудь чп. буду очень рад видеть старшего брата, приходи в гостевую или сразу в личку, оттуда при желании можем пойти в телегу

Пример моего поста

Еще один никотиновый пластырь отправился прямиком на руку Шерлока, и его раздраженное дыхание нарушило тишину этого вечера. Ну, тишиной назвать это было сложно, ведь на кухне, объединенной с гостиной, копошились люди. Мысленно оградиться от них не составляло большого труда — их пустые переговоры и звуки готовки составляли лишь белый шум. А в гостиной, в пространстве вокруг Шерлока, было тихо. Даже слишком.

Он сидел на кресле, подтянув ноги прямо в обуви к себе поближе, и по привычке сложил руки домиком, раздумывая о чем-то. На самом деле, просто пытался отогнать скуку, которая то и дело накатывала этим вечером. Помочь в готовке ужина Шерлок определенно не собирался, лишь изредка поглядывал в сторону кухни, когда до его ноздрей доносился приятный запах еды. Вполне вероятно, что своей «помощью» он, напротив, все только испортил бы, так что спорить с его безучастием никто не стал.

Запах выпечки. Ливень за окном. Атмосфера была крайне уютной, и в целом трудно было не думать о том, что вернуться домой было приятно. Все как будто бы потихоньку возвращалось на круги своя, и словно и не было этих двух лет, когда все думали, что Шерлок Холмс мертв. Это радовало. Однако слишком долго задерживаться на этой мысли он не стал, ведь в целом их поток был слишком быстрым, чтобы была возможность нормально ухватиться хоть за какую-нибудь из них. Учитывая, что ни над каким важным делом детектив-консультант в этот момент не работал, а значит, просто бродил мысленно туда-сюда, туда-сюда, пока не стало слишком скучно.

В один момент могло показаться, будто его внезапно осенила какая-то гениальная идея. Шерлок слишком резко поднялся на ноги, и, видимо, зря — от смены положения у него немного закружилась голова. Тем не менее, размеренным шагом он направился к соседней комнате, открыл дверь и шагнул... внезапно на улицу.

Такого поворота не ожидал даже самый гениальный ум всех времен и народов. Первым делом он обернулся и заметил, что двери, через которую он пришел, уже не было — по факту, вокруг вообще ничего не было, кроме бесконечных зарослей. И это было настолько неожиданно и ненормально, что на несколько секунд Шерлока немного выбило из колеи.

Что ж, жаловаться на скуку ему теперь не придется.

Мысленно он перекрутил события последнего дня у себя в голове, чтобы точно убедиться, что он не сошел с ума и не принимал никакие запрещенные вещества, чтобы забыть о том, как он попал сюда. Провалы в памяти? Возможно, но с чего бы?

Обстановка вокруг была довольно мрачной. Дождь неприятно лил прямо в лицо, из-за чего вся одежда начала липнуть к телу. Было довольно темно, учитывая, что на небе были тучи, и ни следа звезд или луны не было видно. Однако это не помешало Шерлоку обнаружить несколько интересных деталей в этом месте — во-первых, этим местом был сад, причем заброшенный — судя по количеству сорняков и других зарослей, а также по размерам некоторых растений и тому, как они разрослись, за этим местом не ухаживали не менее десяти лет. Во-вторых, среди некоторых растений были даже ядовитые, а некоторые и вовсе были не знакомы Шерлоку, что странно — в голове он держал чуть ли не весь гербарий. В-третьих, впереди виднелся особняк, в окнах которого горел свет. Возможно, имело смысл направиться туда и разузнать, в чем же дело.

В-четвертых, в этом месте Шерлок был не один. Дойти до этого было несложно, ведь на земле, которая сплошь превратилась в грязь и лужи, пока еще оставались свежие следы. Но разглядеть, принадлежали ли они мужчине или женщине, он не успел — заметил рядом какое-то движение и без лишних раздумий направился прямо туда.

— Мисс Адлер? — Шерлок явно был удивлен такому повороту. После того, как он ее спас, они не поддерживали связь, хотя будет ложью сказать, что он ни разу не думал о «той женщине». А после его спектакля с поддельной смертью она и вовсе не должна была знать о том, что он выжил.

В темноте, еще и под ливнем было непросто разглядеть какие-либо детали во внешности Ирэн; кроме того, не факт, что у него вообще получилось бы узнать хоть что-нибудь, ведь эта женщина всегда оставалась для него загадкой. Которую он, как ему казалось, успешно решил еще два года назад, но забыть свое первое впечатление после встречи с ней было непросто.
— Что это за место? — спросил Шерлок, мысленно пришедший к умозаключению, что вряд ли этот особняк принадлежал мисс Адлер. Но, возможно, она могла пролить свет на ситуацию? Потому что не то чтобы его интересовали приветствия или еще что-либо подобное после долгой разлуки. Для начала было бы неплохо укрыться от мешающего ливня, а по пути в особняк она как раз сможет рассказать все, что знает. С этой мыслью Шерлок двинулся вперед, жестом попросив Ирэн следовать за ним, слишком занятый мысленно всей этой ситуацией и внезапной встречей, что даже не заметил где-то впереди еще чью-то фигуру.

Пример моего поста

это время бесконечное и вечное,
это время так быстро заканчивается и стирается,
словно память собственная превращается в ничтожную карту памяти,
которую так хотят очистить недавно влюбленные, что потерпели предательство с двух сторон.
ты — причина своих дыр в ничтожном и скупом сердце,
что бьется где-то под ломанными_переломанными ребрами.
сегодня ты даже не пытался начать свой день свято,
не пытался читать отче наш — так полагается по смешному слуху о твоей фамилии.
тебе же уже давно не смешно,
потому что отче наш ты будешь читать лишь с сарказмом и крестясь в обратном порядке
левой рукой.
сам себе рагнарек и антихрист,
что стали причиной революции в сердце, которое ты так слезно умоляешь заткнуться.
пить и не плакать — гимн каждого отчаянного вечера,
в котором ты так старательно тонул и продолжаешь тонуть,
посылаешь себя пить и нахуй.
— да ну нахуй, —
выглядишь, словно покойник:
в левой руке — бутылка чего-то там сорокаградусного,
в правой — косяк с дрянью, которую ты куришь чуть ли не каждые пять минут.
на встречу — девочка, что в последствии станет слаще шоколада после укура,
девочка, что в последствии станет лучшим антидепрессантом даже перед амитриптилином —
и равных ей больше не будет.
об этом ты тоже пожалеешь.
первый взгляд и сразу — глаза в глаза. красивая. неземная и даже вне_земная.
капаешь на разорванную душу теплым дождем, что заставляет губы дрожать от чувств.
стоит перед тобой такая потрепанная, изнеженная, но ранимая.
одновременно хочется и прижать к себе, и холодно посмотреть льдом своих глаз на утонченную кукольную фигурку.
ты пьян и под чем-то опять — возможно, такая яркая палитра эмоций от вещества и веществ,
но ты не хочешь разбираться, в чем же дело. поэтому:
— приве-е-ет, — как-то сконфуженно и удивленно, чтоб не банально.
смотришь на бусинки рубина на ее руках — даже это красиво и с упадом в искусство, что заставляет сердце биться.
что-то шепчешь, словно пытаешься заворожить своим голосом,
но ты уже давно под чарами запрещенных веществ — обидно, тебе, кир, наверное?
смотришь на того незнакомца,
смотришь — да так, чтоб у того страхом кости испепелило и сердце прожгло отчаянием.
собой не гордишься, но он постепенно уходит, оставляя тебя в компании девочки-ненастья.
— ушел уже, — киваешь в сторону удаляющегося силуэта. уходит куда-то в темень, как и ты, но есть разница:
он — в темноту деревьев, ты — в темноту собственной растрепанной_перетрепанной души.
твоих волос злато колышется под натугами ветра,
видишь, как развивается на порыве холодном подол платья девочки-загадки.
— кир, — бля. — кирилл, — не весь город знает тебя по сокращенному имени, уж извини, дорогой.
выглядишь напуганным ребенком во время майской грозы.
и красота твоя — такая чистая и святая,
что бесы внутри так и просят — замарай, очерни, испорти — ты же это умеешь.
с тобой явно что-то не так.
— приятно, — ..познакомиться. никогда не договариваешь фразу до конца. — все нормально, не помешала.
— ты как? все в порядке?
ни ты, ни она не знаете, что с этой минуты и начнется тот ад, из котого будет практически не выбраться.
тебе бы заранее стоило сказать стасе, что захарканный бетон красивее твоего никчемного сердца.

Мы не знакомы


Он предлагает ближайшим ученикам разделить с ним хлеб и вино [плоть его и кровь], рассуждает о бессмертии человеческой души, говорит о смирении и любви, больше всего — о любви, и эту любовь я вижу в твоих глазах, когда ты смотришь на него.

Некоторые из апостолов поначалу перешёптывались за спиной, тревожились, что появление в числе последователей женщины принесёт разлад и смуту. Ты и мыслей о подобных сомнениях допустить не могла. Внимательно слушала проповеди, помогала остальным в них разобраться, проявляла бесконечное милосердие ко всему сущему, стала примером для других, а для учителя — поддержкой и опорой.
Девчонка из Магдалы, укачивающая себя в объятиях собственных рук и напевающая какую-то совершенно дурацкую надоедливую пастушью песенку про потерянных овечек [умоляю, прекрати, это просто ужасно].
Ты действительно полюбила его не так, как прочие, но это тихое трепетное чувство, теплящееся в груди, никому не причинило вреда.

Не пожалела ли ты о том, что так и не сказала ему? — я задался этим вопросом, глядя на тебя, и вдруг встретил твой взгляд, светлый и спокойный, лишённый страха перед незваным гостем, случайно обнаружившим своё присутствие. Нет, не пожалела.
Он, конечно же, всё знал.
И что последним, услышанным им от тебя, станет скорбный женский вой, прорвавшийся сквозь рёв беснующейся толпы в момент, когда Пилат умыл руки, — он тоже знал. Но едва ли был к этому готов.
Я вот, давно позабывший о существовании подобных чувств, готов точно не был. Однако не посмел шелохнуться, стоя по правую руку от того, кто мог позволить себе наблюдать эту сцену с ироничной улыбкой на губах.     

Уже позднее, когда всё закончится, я приду, чтобы помочь снять его тело с креста и проститься. Не дёрнусь и не скину твою ладонь, в сострадательном молчании опущенную на моё плечо.
Совсем скоро ты так же протянешь руку к нему, избравшему тебя первой свидетельницей своего возвращения, и ты услышишь ставшее впоследствии знаменитым — noli me tangere

Нам этого тогда знать, конечно же, было не дано.


Мы знакомы одну жизнь


1763 год. Лондон процветает. Каждая пятая женщина зарабатывает, продавая себя.
Мы с тобой — подтверждение статистики. Названые сёстры, дочери madame одного из наиболее известных борделей в Сохо. Странно было бы стать исключением при таких вводных.

Матушка вечно с тобой носилась, как курица с яйцом, словно чувствовала необходимость хоть как-то спасти твою невинную душу. Кудахтала до шестнадцати лет, а потом поняла, наконец, что дочь шлюхи — это клеймо, которое не свести. То препятствовала нашему общению, а теперь сама тебя привела ко мне с просьбой подготовить.

Я на тебя смотрю — как в ответ разглядываешь заинтересованно, как губу нижнюю кусаешь, как складки подола измятые в пальцах теребишь, — и мне совершенно не хочется душу твою спасать.

Но меня просят не об этом.

У матушки на тебя планы большие — невинность на торги выставить, да лорду какому-нибудь знатному на содержание отдать под проценты. А чтобы лорд не заскучал, старшая сестра, куртизанка с опытом, младшую должна, дескать, премудростям обучить.   

Больно ей тебя из-под своего крыла отпускать, тебе же — боязно перед всем, что впереди ждёт, и ты меня вопросами засыпаешь о том, каково это — в первый раз. Я тебе руку на плечо по-свойски закидываю, к уху наклоняюсь и говорю вкрадчиво, что настоящий первый раз должен быть с тем, кто действительно нравится, а на прочих потом будет уже плевать. До чего умилительна ты в своём искреннем удивлении, Мэри.
Не бойся ничего, зайка, особенно меня, — я ведь сказала, что научу тебя всему.
Будет весело, вот увидишь. А матушке нюансы знать вовсе не обязательно.


Мы знакомы две жизни


— Мар…ти, — жмурюсь от хлопка бутылки с шампанским и вздрагиваю, когда часть его летит холодными брызгами на обнажённую кожу. Ты доволен собой, ты хохочешь заливисто, ты не торопишься снимать новую форму СС, которую тебе выдали только вчера. Ты безмерно горд быть зачисленным в самое элитное подразделение, доказав всем своё право и чистоту крови. Но ты совершенно не беспокоишься о том, что запачкаешь драгоценный китель, когда наклоняешься к моей груди и животу, дабы попробовать шампанское вот так. Ещё сильнее ты гордишься быть обладателем особого расположения валькирии Люфтваффе, чей супруг выступил твоим поручителем для прохождения отбора.

Бесстрашный такой, молодой, пылкий, разложил меня прямо на кровати бригадефюрера, лежишь теперь сверху дыхание переводишь, а я на мундштуке насечки зубами в задумчивости оставляю и по волосам тебя расслабленно треплю, как щенка любимого.
— Нашёл бы себе такую, чтоб Kinder, Küche, Kirche, может, и счастливым бы стал. На кой чёрт тебе вообще эта «мёртвая голова»?
Это ведь те эскадроны смерти в концентрационных лагерях, устраивающие не что иное, как геноцид.
Ты, мой милый, ещё ни одной жизни забрать не успел, но если грех такой на себя возьмёшь, это уже будет совсем не то же, что проституция, некогда оставившая твою душу незапятнанной.
Я смотрю на тебя [любуюсь откровенно], и думаю о том, какая же это садистская издёвка свыше — ты в рядах СС.
Я смотрю в глаза твои — светлые, спокойные, лишённые страха, — такие же тёплые, как много сотен лет назад.

Смотрю и понимаю, что хочу тебя спасти.

— Знаешь, Марти, мне придётся сделать тебе очень, очень больно.
Хмуришься, из-под ладони выныриваешь, за запястье меня перехватываешь и кольцо обручальное на пальце в разные стороны крутишь, осторожно интересуясь, не собираюсь ли я тебя покинуть. Получив заветное «нет», улыбаешься, снимая кольцо напрочь.

Нет, милый, ведь чем дольше ты со мной, тем больше проявляется воспоминаний о твоих прошлых жизнях. Именно это осознание в какой-то момент и причинит тебе такую боль, что выть захочется.
В тот момент я буду рядом, обнимать и утешать, гладить по спине и говорить, что ты просто запутался.
В тот момент я резко перехвачу тебя за челюсть, как щенка, который по дурости схватил что-то не то — выплюнь немедленно и не смей так больше делать — когда допустишь мысль о том, чтобы закончить всё одним выстрелом.

Не смей, ты понял меня? Иначе тебе уже никто никогда не сможет помочь.

И ты держишь слово, даже когда видишь, как горящей звездой падают с неба обломки моего самолёта.
Загадывай желание, Марти.
И выводи невинные души из ада, именуемого Бухенвальд.


Мы знакомы три жизни


— Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…
Ты зажимаешь мне рот ладонью и, беспардонно заваливаясь сверху, выдёргиваешь из руки книгу. 
Ты говоришь, что на сей раз нам нужна другая история. Ты уже вспомнила все предыдущие, и мы договорились быть предельно честными друг с другом. Договорились отбросить все библейские заморочки, забыть моё имя, о которое язык порезать можно, забыть твои слёзы, которые ему посвящались.
Выходит, договорились попробовать быть счастливыми в этот раз? Наверное, так.

Я перехватываю твои запястья и тянусь к тебе чтобы поцеловать. Старенький зелёный поезд трогается с характерным глухим лязгом, и ты охаешь, цепляясь за меня крепче в борьбе с инерцией. Необъятная бабулька, которой мы отказались уступать нашу нижнюю полку, закрывает внуку лицо газетой и цокает языком, принимаясь ворчать о том, что молодёжь совсем стыд потеряла.

Мы с ней ещё повоюем и за право ехать с открытой форточкой, и за натянутую с верхней полки наволочку, и за место на столике. И она, конечно же, пожалуется проводнице, когда ты, дожёвывая купленный на полустанке пирожок, будешь на ломаном русском повторять за ней «срамота-то какая», «сталина на вас нет» и «не по-христиански это, ой не по-христиански».


Мы знакомы четыре жизни


Ты стоишь на пороге моего дома, и у тебя губы дрожат, глаза пелена подступающих слёз размывает. Не можешь ничего сказать — падаешь в мои руки и воешь от боли, отчаяния, бессилья. От этого ощущения дежавю коленки подкашиваются, и я медленно оседаю вместе с тобой на пол.

Конечно, ты узнала, что мы собираемся сделать, кому решились бросить вызов.
Ты понимаешь, что можешь потерять его снова, и теперь уже не будет ни чудес, ни амнистий.

В моих словах о том, что я его собой закрою, утешения не нашлось бы ни грамма, и я проглатываю их, продолжая прижимать тебя к груди и мерно гладить по содрогающейся спине. Ты ведь и так всё понимаешь, и понимание это конвульсивными рыданиями из грудной клетки рвётся.

Я закрываю глаза, мягко укладывая подбородок на твою голову, и качаю тебя так нежно, как укачивала когда-то мать, пока тебе было больно или страшно. Поверх судорожных всхлипов слышен мотив пастушьей песенки про потерянных овечек, совершенно дурацкой и надоедливой. 

Под моё тихое пение стихает и твой плач.


Мы знакомы

итак, прорабатываем страхи:

● библию знать не обязательно (я не шарю, пользуюсь интернетами, смекал_очкой и прекрасно себя чувствую)

● понимаю, что с громким никнеймом вроде Maria Magdalena может быть дискомфортно, поэтому предлагаю разобрать за запчасти: Magdalena/Magda/Maria/твой вариант, а в списке ролей пропишем как по паспорту чтоб никто (2 человека из фд) не запутался

● по поводу внешек можем договориться (и твоих, и моих), но ты посмотри как хороши эти девочки и вон тот парень с одним исходником.... пол, кстати, поменять тоже можно в каких-то историях, если твоему сердцу ближе гет/слэш/фем нужное подчеркнуть. я за разнообразие

● истории представляют собой реинкарнации в разные периоды времени, где этих двоих сталкивала жизнь. Мария, хоть и святая, но всё-таки человек, поэтому не живёт вечно — это душа её проходит через цикл смертей и перерождений. однако за счёт того, что святая, есть бонус — когда обстоятельства сталкивают её с какой-нибудь настоящей хтонью, она потихонечку начинает вспоминать все свои прошлые воплощения и суть того, кто она такая. Азазель, в свою очередь, природы не человеческой, и помнит всё (есть нюанс, но об этом позже)

● заявка не в пару (они_пытались.jpg), но любить Марию Ази всё равно будет безумно. это любовь, но другого рода, что ли? потому что Мария всей душой однажды полюбила Спасителя, а Ази — архангела Рафаэля (но не помнит этого, таков нюанс). возвращаясь к их природе, Азазель — падший ангел, и там чувства как константа. Мария — человек, и здесь спектр возможностей гораздо шире, то бишь, если захочешь, не обязательно вечность вздыхать по Спасителю (на форуме кстати есть игрок, который играет его со мной маской, и он супер, с ним тоже можете попробовать договориться на что-нибудь интересное), можно радоваться жизни и вкрашиться в кого-нибудь ещё, в неограниченных количествах

● по персонажу: ты можешь взять для Марии любую предысторию. по одной версии она была раскаявшейся блудницей, по другой — Спаситель изгнал из неё бесов, и она присоединилась к его ученикам. а можем и вообще над другими вариантами подумать. единственное что — совсем не вижу её сукой_стервой_истеричкой_вечной дамой в беде_наивной фиалкой_эзотерик бимбо. в общем, хочу самобытного живого человека. там ниже будут короткие вайбовые видосы, вот прям оно

● теперь надо что-то про требования, да? пишу с заглавными и выделением прямой речи потому что мне так привычно, ты — пиши как тебе удобно. объёмы любые. лицо у меня по большей части 1-е. если тебе понравится в заявке вообще всё, кроме этого, могу попробовать вспомнить письменность от 3-го, но не гарантирую, что выйдет круто.
нц люблю и умею по-всякому (вроде даже без кринжа 🤡), надеюсь сойдёмся во вкусах.
фидбэк на посты мастхэв, без него руки опускаются и ничего не хочется.
общению помимо написания постов — да! мне всегда будет по кайфу обсудить с тобой планы на сюжет, хэдканоны, игры, заявки, идеи, покидать картинки и что угодно мемы их есть у меня, поэтому ur welcome. я этой темой и персонажем горю, теперь вот хочу гореть вместе с тобой!
не ревную и ни в чём тебя не ограничиваю — играй что хочешь с кем хочешь ебись@веселись, но в нашей с тобой сюжетке я хочу видеть пост в две недели, не надо задвигать в дальний ящик, пожалуйста. тебе я тоже буду отписывать в приоритетном порядке
пример поста — это важно, регистрируйся и залетай в лс сразу с ним, чтоб понять поймаем мэтч или же нет, а там дальше обсудим планы на сюжет и всё остальное
ааа страшна страшна нипанятна требований дохуя, но я верю в то что каждой твари по паре и однажды ты найдёшься 😘

могу страдать ветхозаветно (часть поста от азика, где есть про марию)

Моя беда в том, что я всё помню.

«Каково это — носить ненависть в сердце уже так долго? Скажи, разве тебе со временем становится легче? Она вгрызается в тебя всё сильнее с каждым годом, десятилетием, с каждой сотней и тысячей лет. Она бы давно поглотила тебя без остатка, но этого всё ещё не произошло, ибо в тебе есть свет. И ты сможешь простить».

В первую нашу с ним встречу я предложил ему спрыгнуть с крыши храма иерусалимского.

— Что такой, как ты, можешь знать о таком, как я?

Это было второе из трёх христовых искушений. Испытание гордыней, которое прошёл он, и на котором споткнулся я сам. Споткнулся на своём пути, прервал долгий бег и поднял голову, впервые за долгое время оглядевшись по сторонам.

В нашу с ним вторую встречу я остался незримым отстранённым наблюдателем, чьё присутствие не укрылось лишь от чуткой Марии. Мария, моя милая Мария, лучше бы почувствовала надвигающуюся бурю и то, что назревало за спиной. Гнев внутри достиг апогея, когда я вынужден был смотреть, как предатель улыбается ему в глаза, как держит в своих руках его сухие тёплые ладони, как целует его и как смеет говорить ему о любви. В тот момент я впервые разглядел в нём себя, и мне стало невыносимо больно за нас обоих.
И я со злым ликованием смотрел, как Иуда готовит петлю, как лишает себя жизни за содеянное.
«Стало ли тебе от этого легче?»   

В нашу третью встречу я плакал над его телом, не помня, когда делал это в последний раз. От боли, от обиды, от жестокой несправедливости. Вопреки моей гордыне, мы оказались слишком похожи в своей любви к людям, в намерении помочь им, вывести к свету, в желании спасти и понесённых за это страданиях, причинённых по одной Его воле. Больно мне было и за богоматерь, ибо я понимал, каково это — беспомощно наблюдать за тем, как умирает когда-то подаренное тебе дитя. Как меня вынудили смотреть на гибель взращённых нами с братом цивилизаций, оказавшихся неугодными Ему.
Тогда ненависть в сердце стали вытеснять другие эмоции, а я начал задумываться о том, что, коль наши с ним жизненные пути так отражаются друг в друге, может, и мой предатель многим ранее всё знал? Может, и не было ко мне никакой любви вовсе? Может, ответное чувство я придумал себе сам, только лишь потому что мне хотелось, чтоб так было? Эти размышления делали мне только больнее.       
«Всё, что причиняет тебе боль, Азазель, ты делаешь с собой сам».

В нашу с ним n-встречу я нервно смеялся, повторяя, какие мы всё-таки разные. Он простил Иуду, конечно же, он давно его простил.
— Просто потому что ты — лучшее, что могло случиться с этим миром.
А я совсем не такой. И пусть ненависти в моём сердце больше не было, там всё ещё гнездились обида и боль. Скорбь по навсегда утраченному брату и такому же безвозвратному [нашему] времени.
«В нас гораздо больше сходства, нежели кажется. И тебе под силу простить».

Шёл семнадцатый век, и я всё ещё силился что-то доказать, поэтому когда наши с Марией пути пересеклись, мне совсем не хотелось выводить её за руку к праведному свету. Мы прожили жизнь, будучи английскими куртизанками. Это была быстрая, яркая и, по тем временам, довольно счастливая жизнь. А когда она трагически закончилась по вине одного зарвавшегося лорда, когда пришёл мой черёд класть по шиллингу на её потемневшие веки и целовать остывший лоб, на меня сошло неожиданное откровение, что душа Марии всё равно осталась чиста. Она сделала эту скорбь светлой, и я, наконец, закончил попытки сопротивляться, поплыв по течению.

 
И вот теперь это течение выбросило меня на острые скалы.

Я всё ещё помню, что испытывал к тебе. Помню время, казавшееся мне самым счастливым просто потому что оно было разделено с тобой. Помню тоску разлуки и радость встречи. Помню наши последние дни вместе, помню близость, ставшую наконец не только духовной, но и физической. Помню, как одно дыхание не двоих делили. И предательство твоё тоже помню.     
— Прежде ложь твоя была гораздо убедительнее. Я в неё верил, а сейчас, — медленно качаю головой и перехожу с арамейского обратно на понятный всем русский, — поработай над этим, а то так и останешься актрисой без Оскара, — возвращаясь к моим пламенным речам, которые все тебе одной посвящались. Мне снова больно об этом думать, ещё больнее — озвучивать, и не просто кому-то, а непосредственно тебе. Историю спасителя и Иуды знают все. Нашу с тобой историю не знает практически никто, ведь мне спасителем стать было не суждено.

могу не страдать

Нет, ну вы его видели? Взъерошенные, пускай и с остатками лака, волосы, улыбка клыкастая, щёки розовые [не наблюдал бы достаточно долго, решил бы, что от смущения, но это мы ещё проверим] и глазищи вот эти вот огромные, карие, блестящие. Говорю же — вылитый Бэмби. Рога только пока не заслужил.
Так, что там насчёт смущения? Не-ет, будь ты робкой фиалкой, стоял бы сейчас весь красный, как помидор, и либо всё же залепил мне оплеуху, либо застыл как истукан. Хотя, знаешь, готов поспорить, тебя вообще не было бы в этой гримёрке. Но ты здесь, всё ещё держишь ладони на моих бёдрах, отвечаешь на поцелуи и даже обрываешь на полуслове, затыкая рот. Где это видано?
— Какой топор, Форе? — не скрывая попытку отдышаться, затылком в зеркало упираюсь; языком по верхнему ряду зубов провожу и усмехаюсь в ответ, — гляди, у меня лапки, — жалость-то какая, приходится отпустить тёплый бок, чтоб перед носом твоим ладони выставить да пальцы несколько раз сжать. Ждёшь подвоха от меня? Скрытые мотивы ищешь? Обижаешь, я ведь едва ли не единственный, кто всегда тебе в лицо всё прямо говорил. Да, жестоко, да, обидно, да, на эмоциях и где-то несправедливо, но зато как на духу. И никаких диверсий за спиной. Некоторые из них я даже предотвращал, и ты, может, так и не узнаешь, что Рауль, Паскаль и Модест, например, взъелись на тебя куда сильнее. [И это хорошо, что тебя не было на некоторых совместных мероприятиях]. Правда, теперь я очень хочу, чтоб был на следующем.
— Mio principe, да я самая честная крыса в твоей жизни, — поэтому не ищи двойных смыслов, когда мои ноги за твоей поясницей скрещиваются. Мне просто нужно ближе. А ещё нужна такая же открытость от тебя, ведь это было бы справедливо по отношению ко мне. Что скажешь?

— Что за вечер удивительных открытий, надо будет выпить за это, — до нового года всего-ничего, а я до неприличия трезв. Держу пари, ты из-за выступления тоже ничего не ел, и развезёт нас катастрофически быстро. Не нужно быть гением дедукции, чтобы понять — никто тебя сегодня к праздничному столу не ждёт, раз ты всё ещё здесь со мной. Личную жизнь участников труппы сложно назвать личной. В основном отношения складываются с коллегами или теми, кто так или иначе вращается в этих кругах, но даже если появляется кто-то далёкий, то без внимания это не оставляют. И едва ли ты успел выцепить кого-то в тиндере на вечер, раз так охотно поддаёшься, позволяя подтянуть себя за подбородок близко-близко и подушечкой большого пальца контур губ очертить. На смену пальцу приходит язык медленно, развязно, снизу-вверх, чтоб потом на короткой заминке перед полноценным поцелуем выдать ещё одно приятное и не озвученное ранее открытие: «sei dolce».

А ещё наивный, если считаешь, что этого [мне-тебе] будет достаточно. Обеими руками под мундир забираться приятнее, обеими руками все внутренние застёжки-петельки ловчее поддевать. Там уже гляди и подтяжку с плеча сцапать, и трико до грани тазовой косточки приспустить, и пальцами под тугую резинку белья пробраться по-свойски так, по-хозяйски. Отстраниться не даю, ногами по-прежнему обнимая. В волосы вцепляюсь теперь уже жёстко, вынуждая голову вбок наклонить, чтобы по открытой шее от ключицы до самого угла нижней челюсти языком провести. Чтоб ни одна реакция твоего тела от внимания не ускользнула, когда ладонь обхватывает член. Меня сейчас заводит всё: то, как выдыхаешь тяжело; как пресс твой сокращается, когда с нажимом первые движения вверх-вниз на пробу, ловя нужный темп; как немного сгибаешься, когда подушечкой пальца влажную головку обвожу; как сам впиваешься в мои бока и бёдра так, что утром я точно увижу на них синяки. Ужасно жарко, тесно, пространства мало, мои шмотки из такого положения не снять вообще никак; я раздосадовано рычу, кусая твою шею, пожалуй, чуть сильнее, чем следовало. Поспешно зацеловываю укус, отпускаю волосы и руку из твоих штанов достаю, но лишь для того, чтоб край ткани ниже дёрнуть до слабого треска, ладонь свою прямо перед твоим лицом облизать и обратно вернуть.   
— Так лучше, мой принц? — улыбка чеширская красуется недолго — нет нужды ждать ответа на риторический вопрос, когда есть возможность в очередной раз твои губы поцелуем поймать. Пальцами свободной руки от уголка рта по щеке слюну размазать, ахнуть тихо от того, как резко дёргаешь, практически лишая какой-либо опоры на краю стола. Но моя задача сейчас с ритма не сбиваться, когда и так уже на грани. И я справляюсь, несмотря на то, как буквально наваливаешься сверху, позволяя дышать лишь урывками. Мыслей об опоре нет, как и других лишних. Я же знаю, что ты не дашь мне упасть.

Дыхание сбивчивое, дыхание загнанное; тебе нескольких быстрых движений хватает, чтоб потом пару раз толкнуться в мою руку самому и кончить. Меньше всего сейчас волнует, что мой костюм пачкаешь. Я вообще ни о чём думать не могу, кроме того, как брови к переносице сводишь, жмурясь, как ресницы твои пушистые дрожат, как губу покрасневшую кусаешь, как дышишь хрипло, как ком в пересохшем горле сглатываешь, как ослабевает хватка подрагивающих пальцев. Как от собственного возбуждения хочется, сука, выть. Но ты открываешь глаза, смотришь на меня так мутно-влажно, что я только зубы стиснуть и скулёж едва ли сдержать могу.
По громкой связи объявляют, что через двадцать минут театр будет закрыт, все должны успеть покинуть здание. Это прилетает так внезапно, что я и правда чуть не съезжаю на пол. Всё-таки ловишь.

— Ну что, какие планы на вечер? Есть ключи от крыши, предлагаю в половину двенадцатого там, — вытираю руки обо что придётся, уже не жалко, — с меня пара бутылок и чего-нибудь… чего-нибудь. А ты найди бокалы нормальные, и чтоб никакого пластика, не расстраивай малышку Грету, иначе она тебе баллов от Швеции не докинет.
Встаю лицом к зеркалу, упираясь ладонями в стол, выжидающе смотрю тебе в глаза через отражение. Сам додумаешься, нет?
— Не поможешь? — там от шеи до уровня средних рёбер где-то под налепленной шерстью застёжка мудрёная запрятана из молнии и крючков. Тебе тоже должно быть знакомо. В одиночку я на это час убью, но скорее просто психану и порву.
Пока расправляешься со всеми петлями и заклёпками, гляжу на тебя, не скрывая довольную улыбку. Ниже ключиц и уровня плеч так просто кофту не опустишь, но дальше уж я сам, в безлюдной общей гримёрке. Ещё надо успеть принять душ, переодеться, заначку свою найти. Твои прикосновения и поцелуи в шею имеют свойство напрочь сбивать с мыслей. Ещё одно приятное открытие этого вечера? К сожалению, времени действительно остаётся мало, и я завожу руку назад, ероша и без того взлохмаченные светлые волосы. Думаешь о том же, о чём и я, ловя в зеркале мою улыбку? 
— Как же мы охуенно смотримся вместе, — а мне скрывать по-прежнему нечего, о чём думал, то и сказал. Цепляю твою нижнюю челюсть пальцами, крепко удерживая и поворачивая голову к себе, чтобы лениво, но жарко поцеловать.
— Всё, я побежал. Буду думать о тебе в душе. Времени осталось минут десять, так что быстро по-спартански, — хохотнув,  салютую тебе рукой и отпираю дверь, чтобы затем выйти в опустевший тёмный коридор и проследовать до своей гримёрки. Неизменно по-королевски.

вайбовые видосы

и ещё кое-что

раз

прости меня.
я не могу помочь - я разрушитель больше, чем помощник.
еще один год жизни выбит прочь, но боль цветет со свойственной ей мощью.
я стал тебе единственной тропой к пространству отдалившегося неба;
дымящейся стремянкой, сразу в бой ведущей устрашенного эфеба.
я стал тебе надеждой,
стал теплом,
цеплявшим сердце
заостренной финкой.
какой в том смысл?
все мы барахло размером с неприметную песчинку.
нас всех забудут - мы не будем тлеть, в веках и беззавете догорая;
никто из нас не сможет ни на треть
увидеть мир
с разбитых лестниц рая.
ты знаешь,
что,
конечно,
я не тот,
кто мог подать спасительную руку.
проходит опостылевший нам год, но мы не станем ближе друг для друга.
мы оставляем счастье и любовь, и, наконец, нас отпускает полночь,
но, всё же, я могу разрушить боль
в обмен
на утопическую
помощь.
©

два

боль невозможно вытравить тихим словом.
нет никакого смысла пытаться снова - ты не найдёшь во взгляде ни капли веры, я же в твоем и грамм не найду любви.
всё, что есть мы - пропавшие в мире дети, мы бы спасли столпы его, только где те? всё, что есть мир - вертящая небо сфера, он не опасен, но неостановим.
если бы бог нас видел - вот так, без фальши - он бы сбежал отсюда куда подальше - мир бы отдал нам, и подписал бы вексель, запер бы дверь на ключик и на засов.
если всё так, зачем разрываться в клочья? только взглянуть - и станет гораздо проще:
мы - это просто чёртов комок рефлексий,
мир - это просто чёртово колесо.
даже сквозь сон я вижу твой взгляд, как прежде - в нём пустота, и нет никакой надежды -
тока разряд, идущий по светлой коже - только попробуй, только попробуй, тронь!
но без надежды - толку-то мне стараться? - слово проходит мимо в беззвучном танце.

...боль отступает,
если без слов я, всё же,
в пальцах своих
сжимаю
твою ладонь.
©

алиса не ходит в школу, алиса любит спать - ещё алиса любит, когда всё получается само собой и не приходится брать дополнительные смены, чтобы от фильтров кофе кружилась голова. все вокруг говорят, что тише едешь, а значит дальше будешь - но пока алиса так и не уехала дальше московского вокзала в санкт-петербурге. постоянники раздражают, начальник - мудак, сэндвичи с тунцом вечно прокисают, не успевая попадать на прилавок. алиса поёт в подсобке, репетируя соло на бутылке фанты, а когда вспоминает о наличии камер, показывает всем фак. мы уже, если честно, не помним - нашли мы тебя или ты нашла нас, но мы точно знаем, что без твоего голоса наша группа так бы и не вылезла на свет из полуподвальных питерских клубов.

группа "зазеркалье" - молодая, амбициозная и большую часть времени в наркотическом угаре - ищет молодую амбициозную солистку для совместного создания альбома и сбора в турне по нашей необъятной. внешность обсуждаема, твоё прошлое и твоё будущее - на усмотрение, мы пока не научились гадать по стеклянному шару, да и с таро [лично у меня] всё плохо. стань нашим самым лучшим другом или стань нашей самой большой проблемой - а мы тебе покажем, что такое панк-рок [егора крида мы тоже уважаем].

Пример моего поста

завяли в вазе всё цветочки... расставлены точки... между нами всё кончено, пора спать... — моя рука перечëркивает строки, потому что нормальные пацаны пишут только про хардкор.
рэп отстой попса параша панки хой победа наша — даже улыбаюсь, вспоминая стишок из кабинки школьного туалета. какая пошлость, не несущая никакого смысла.

этот тёмный жёлтый свет меня угнетает — как будто бы на дно пивной бутылки смотришь, а чувствуешь себя как гроб в могилке: скучно, сыро, безынтересно. в эпоху каминг-аутов самое время признаться, что мой диплом музыкалки по классу фортепиано и моя корочка из гнесинки никак не вяжутся с моим эпатажным образом [и как я только от него не устаю? ]. панк-рок — это, конечно, всё круто и замечательно, только вот замочек сида вишеза так и остался висеть на его наркоманской шее, превратив даже сабвэйс в поп-панк [и я смотрю, как жанры затухают, и мне так грустно, что ничего с этим не сделаешь]. панк-рок давно и очень плотно ассоциируют с говнарством, а меня это бесит. но я слишком слабый, уставший и неконфликтный, чтобы как-то это оспаривать.

не мыться и рыгать на ухо прохожим? окей
устраивать дебош лишь бы выплеснуть агрессию, а не потому что борешься с капитализмом? как скажешь
думать, что три аккорда из альбома в альбом — это о высоком, ведь красота в простоте? договорились, брат

[только отъебитесь от меня]

и вообще, рок-н-лл мëртв, а я — ещё нет. все же в курсе, что за панк-рок у нас шляпа отвечает. а я так, пост-панк с боку.

кажется, я так и уснул на столе в ебейшей позе, после которой любой мануальный терапевт скажет, что мне грозит как минимум понос, как максимум — тромбоз. но меня это волнует мало, потому что жизнь одна и жить нужно интересно — например, как в гастрольных турах rsac и кис-кис. уснул я на столе, а звонок раздаётся у входной двери, и я недовольно поворачиваю голову, будто бы эта дверь откроется сама собой от одного только взгляда.

нет, чуда не произошло, потому что чудес не бывает — иначе бы маша не развлекалась сейчас с моими прабабками.

— кто-то умер? - говорят, что лет в 14 мальчики себе одну из личностей на основе какого-нибудь тайлера дëрдена или того же колдфилда, ну или прикидываются заводным апельсином... короче, я вот однажды насмотрелся «четырëх комнат» и захотел вести себя как портье. поэтому с такой фразой дверь и открываю. - о, привет, - выглядишь потрëпано. и я бы распереживался снова, не будь мы знакомы уже столько лет. - пива и пиццы? - по классике? и я пропускаю тебя в квартиру... ну, правда киваю в сторону ванны — ты ведь лучше всех знаешь, что там аптечка.

— артëмка решил поиграть в пионера? - цепляюсь пальцами за твой подбородок и аккуратно веду головой из стороны в сторону, чтобы рассмотреть твою переносицу. — первым залезть алисе в трусы?— пока лëва не везде поспел. ну, или ты. — интересно, когда уже мне въебëт за то, что алиса мне ногти красит, — или барыгу не бьют, слишком ценный кадр? прижимаю ватный диск к пузырьку с перекисью, а потом аккуратно прислоняю к твоей переносице скуле и немного к нижней губе. даже дуть не забываю, хотя ты уже давно её не стал морщиться.

— бля, я сегодня немного не ждал гостей, — мне совсем не стыдно за срач из тысячи листов, исписанных глупыми песнями и заранее мëртвыми кодами и бриджами, но мне как будто бы стыдно за то, что я так и не придумал сегодня шедевра. - но ты всегда можешь откопать своё любимое кресло, — ну тот мешок с пенопластом, что мы с тобой притащили с барахолки на передержку в мою хату, и он остался здесь жить навсегда [для твоей драгоценной жопы]. я же падаю в свою гору подушек, которые создают всегда нечто, похожее на кресло, и достаю из кармана телефон. - как обычно?- гавайская и острая мясная, чтобы просраться на утро? ставлю галочку в самокате, получаю уведомление от сбера и прячу телефон обратно в карман. он мне не нужен, ведь ты уже здесь.

— кстати, есть шмаль

дина всегда мечтала родиться кошкой - чтобы любовь не нужно было заслуживать, чтобы можно было просто помурчать и лапками так аккуратно, мягко выпуская коготки, тап-тап в чуть повыше чужой коленочки. но взрослая жизнь - тот ещё прикол, со всем её потом, спермой и кровью - дине нравится секс, она относится к нему так же просто, как и к любому другому аспекту жизни. дине нравятся сигареты, вино и когда у мужчин есть справки об отсутствии заболеваний. дине вообще много, что нравится - даже санкт-петербург, который будто бы с малых лет вынудил её примерить на себя образ сонечки мармеладовой. вот только вместо русского рэпа дина выбрала получать деньги за то, что умеет лучше всего: ублажать мужчин и писать стихи - без этого, кажется, в санкт-петербурге не найдёшь ни одной приличной хаты. дина - как настоящий романтик - мечтает о любви: такой большой, светлой и чистой - как букет ромашек. может, мартовский мальчик-зайчик в этом поможет?

вы можете быть с алисой каноничными подружками, а можете пройти друг друга мимо на лиговском - простора для творчества много, это лишь набросок истории, как дина могла быть связана с "зазеркальем". просим никого из группы не заказывать, как мы могли бы заказывать у тебя стихи к нашей музыке, когда уж совсем наступает творческий кризис. внешность на твой вкус, как и потенциальная история - только, пожалуйста, сохрани любовную линию с нашим мартовским зайиком ♥

Пример моего поста

можно посмотреть чуть выше в заявке на алису ♥

тюфяк, тряпка, бездарь

ты так часто слышишь эти слова, но больше не расстраиваешься. лишь плечами ведёшь, будто тебе безразлично - будто тебя уже невозможно ранить - будто ты всё-таки смог стать сильнее.

но где-то внутри всё ещё теплится огонёк обиды, огонёк разочарования, огонёк одиночества - и он всё растёт, пока ты его душишь, прячешь, пытаешься затушить. и у тебя даже получается. то ли люди в этом помогают, то ли ты впервые наконец-то поверил в себя. а может, ты просто понял, что нет ничего страшнее  б е з у м и я.

и даже смерть не так страшна, как пустые взгляды родителей, которые больше никогда тебя не узнают
и страх однажды увидеть это снова всегда преследовал тебя

от тебя пахнет растениями, скошенной травой и выпечкой, которую луна заботливо подкладывает в твою школьную сумку. ты любишь эту девушку, но не знаешь, как ей рассказать об этом. на это смелости хватает только тогда, когда вы наконец-то остаётесь наедине.

только вот что-то не сложилось - не стерпелось, не слюбилось.
и ты первый сделал шаг навстречу расставанию, ведь просто не хотел её потерять

а потом появилась она

девочка с отчаянным взглядом и такими же поступками - и тебе просто до дрожи в коленках было необходимо её защитить. ведь только с ней ты впервые почувствовал, что способен на многое. ведь только после неё ты наконец-то осознал, что не просто так оказался на факультете храбрецов. что на самом деле вся твоя сила - в твоей доброте и понимании, честности и отзывчивости. и что это всё на самом деле не слабости, какими тебе старались их выставить долгие годы.

может, теперь ты наконец-то обретёшь счастье рядом с ханной и больше не будешь бояться

---

про сюжет и игру

пример моего поста

к тому времени, как ты вернёшься в ривер хайтс, я уже буду стариком!

мне было обидно, нэнси. я честно стараюсь быть хорошим парнем - внимательным чутким понимающим. но у меня не получается. особенно, когда ты уезжаешь в очередной раз и совершенно забываешь о нашей годовщине. скажи мне, пожалуйста, неужели у тебя даже сил не хватило, чтобы поговорить со мной по телефону? это же такая мелочь - всего пара фраз, чтобы успокоить меня, чтобы я не думал, что больше не нужен тебе или что братья харди тебе гораздо ближе меня. конечно, я ведь не идиот и прекрасно понял, что не было никакой плохой связи - ты просто не хотела со мной разговаривать.

кстати, дирдре меня достала. она ужасно приставучая, буквально липкая - сестра говорит, что ей хотелось бы её вымыть с мылом. а я даже спорить не захотел, ведь у меня тоже внутри появляется такое чувство каждый раз, когда я слышу её мерзкий высокий голосок. только вот тебе я ничего не скажу - не скажу, что отключил телефон, лишь бы не слышать звонков от дирдре, не скажу, что отказался с ней идти гулять, пока тебя нет в городе, не скажу, что она так пыталась меня засосать на вписке, куда меня потащила сестра, лишь бы я не сидел, как мох в своей комнате. не знаю, зачем это мне нужно - но вредности и какой-то обиды накопившейся в груди гораздо больше, чем здравого смысла в моей голове. я понимаю, что для тебя работа очень многое значит - но и ты пойми, что мне действительно страшно однажды поднять телефон и понять, что ты не справилась.

я сонно тру глаза, когда слышу щелчок входной на двери. и мне ничего не стоит, чтобы догадаться, что это ты. ведь ты всегда так делаешь, а потом спрашиваешь, почему я не дарю тебе ключ от своего дома. а зачем, если ты и так прекрасно справляешься с тем, чтобы залезть сюда в твоих лучших детективных традициях? знаешь, меня порядком достало, что ты и наши отношения превращаешь в очередное дело, которое обязательно нужно раскрыть - будто тебе иначе было бы скучно. а всё подыгрываю, как будто интересно, насколько ещё у меня хватит запала [спойлер: всё меньше].

я выхожу в коридор - а ты мне говоришь "привет". на это мне только и остаётся, что голову наклонить и посмотреть на тебя. такая растрёпанная и уставшая, что у меня как будто совершенно нет больше сил на тебя злиться.

но и извиняться я не намерен, ведь я ничего плохого не сделал

я делаю к тебе навстречу пару шагов, как будто собираюсь снова сам попросить прощения. но я этого не сделаю - моей вины ведь нет. твоей, может быть, тоже. но всё же колкая ревность и обида всё ещё пожирают меня изнутри. а потому - я нос морщу и глаза отвожу к стене. и только тогда ты вдруг запрыгиваешь на меня - я от растерянности даже не знаю, куда руки свои деть, поэтому они так и остаются болтаться по бокам. уверен, что ты не свалишься с меня - а если да, то я тебя поймаю. - мгм, - выдавливаю из себя, абсолютно обескураженный твоим поведением. и когда ты стала такой откровенной что ли? - мгм, - я могу показаться идиотом, который знаешь только один звук, но мне правда нечего тебе больше сказать. я совершенно не привык к тому, чтобы ты извинялась - а потому сейчас в своей голове как будто даже смакую все твои слова - пробую их, чтобы понять, как я к этому отношусь. и обижаюсь ли я на самом деле всё ещё. - все эти расследования почти всегда важнее меня. я уже привык, - зря ты, конечно, стала оправдываться или придумывать, как объясниться передо мной. потому что это меня раздражает - потому что теперь я могу зацепиться за твои слова и начать ругаться. а я ведь только попробовал отпустить ситуацию. - так же, как тебе хватает сил, не замечать никого кроме братьев харди, - вот и всё. возможно, это вообще единственная причина, из-за которой я был так зол. честно, нэнс, если бы ты хоть раз смотрела на меня так же. я бы тебе и слова не сказал.

ты целуешь меня в щёку, а я даже как будто немного смягчаюсь. у тебя слишком ловко получается меня задобрить, а потому я руки всё же поднимаю, чтобы положить их на твои бёдра. ладно, представим, что я тебя простил - что ты мне тогда дальше скажешь? но лицо моё всё ещё хмурое - будто я сам снова затеял одну из твоих бессмысленных игр. попытаться разгадать очередную тайну - попробовать залезть в душу к нэди никерсону. да только, глупенькая, ты уже там. - я и сидел дома всю неделю, - и пока ты так удобно будто бы расположилась в моих руках, я всё же выбираю пойти в свою комнату вместе с тобой на руках. я всё-таки по тебе скучал, пусть ты и думаешь, что внутри у меня сейчас только чёрная тучка и дождик. - о ну конечно. ты вдруг вспомнила о дирдре. а что, тебе не похуй? - не зли меня, пожалуйста. как будто не замечаешь, что она меня раздражает - ты-то не пополняй этот список, а то около братьев харди есть вакантное местечко.

в моей комнате совершенно тихо, и я поднимаю взгляд на тебя, тяжело выдыхая. - мне просто было неприятно. особенно когда ты сказала про плохую связь, - мне хотелось опустить руки. ты совсем, видимо, не видишь, как я беспокоюсь. и даже сейчас я губами всё же тянусь к твоему подбородку - целую аккуратно, линию рисуя к твоей щеке. и я на кровать тебя опускаю аккуратно. двигаю к подушкам, руками упираясь по бокам от тебя. - я вообще-то скучал по тебе, - и ты могла бы просто поцеловать меня, как это делаю я сейчас - чтобы потом мелкими поцелуями по твоей шее. и носом по ключице, как самый преданный щенок. я приподнимаюсь, чтобы снять свою футболку и откинуть её на другой край кровати. - и я всегда очень волнуюсь за тебя, - ты хотела, чтобы я был откровеннее с тобой, я буду. и я снова к твоим губам возвращаюсь - считай, что я простил тебя. ты права, когда говоришь, что у нас с тобой вечные ссоры - так давай исправлять это? и даже в полумраке комнаты я вдруг замечаю, как беспокойно блестят твои глаза. а потому - я отстраняюсь, сажусь на свои колени и смотрю на тебя немного недовольно, потому что не понимаю, что снова не так. - а сейчас-то я что не так сделал? - в чём моя вина? или всё-таки твоя?

аканэ, всё у нас с тобой как-то не ладится. ты видела во мне кумира, но, разочаровавшись, пошла совершенно другим путём. я следила за тобой в шоу, следила со всей японией за девушкой, не справляющейся с массовой травлей. за той, что чуть не совершила непоправимый шаг в бездну. аква спас тебя. не раз советом помогал и мне. схватил ту ниточку, связавшую нас в детстве, да и превратил её в канат совершенно незаметно для обеих. я вовсе не собиралась с тобой дружить. ревновала, когда видела ваши фейковые отношения, пока листала соц.сети. только не думай, будто я специально высматривала в новостях каждый ваш шаг. а если и да — не ради тебя.
и уж точно никогда не думала столкнуться с тобой вживую ещё хоть раз после того детского недоразумения.
пока нас не свела сцена. никогда не признаюсь тебе, насколько меня завораживает твоя игра. твоё погружение в героя. твоё перевоплощение. ты чувствуешь и проживаешь роль, ты не видишь декораций — они превращаются в настоящий пейзаж рядом с тобой. гордая принцесса с катаной. и едва-едва начинающая верить в себя актриса, порой говорящая так тихо и неуверенно, что я не верю, будто ты вне и на сцене — один и тот же человек.
я умею подстраиваться.
я покажу тебя зрителям.
я сделаю шаг назад, потому что ты должна сиять.

---

апдейт после восьмой серии: давай сиять вместе!
седьмая серия второго сезона сделала мне отп из этих двух девочек, и я очень хочу поиграть разное стекольное и не очень по ним. мангу пока не читала, иду в ногу с онгоингом, но это поправимо, от тебя не требую знания канона от и до. мы на ролевой, там что можем обходиться с ним вольно! давай пройдём путь от детской любви до ненависти и подростковый — обратно.

Пример моего поста

за персонажа пока нет, можно в гостевой или лс попросить за других. играю лапслоком 4-12к. птица-тройка, третье лицо, настоящее время. если что-то критично — довольно гибка и смогу подстроиться, и даже не против экспериментов