MORSMORDRE
Сообщений 1 страница 11 из 11
Поделиться22022-10-24 00:01:42
HALLOWEEN НА MORSMORDRE
Поделиться32022-11-11 17:58:53
— IRMA —
● 25+ ● условно чистокровная (в трех поколениях) ● сотрудница Отдела магического правопорядка ● mm ● любовница ●
— crystal reed —
[indent] ❜❜ |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О Бонус |
[indent] Ничего удивительного, что Аделин не могла долго уснуть. Киран знал, что даже сама мысль о ненавистной тренировке отравляла ее сознание, мучая и будоража чересчур живыми кошмарами из воспоминаний. Пока понимание, что перед ней будет стоять вовсе не отец, едва ли хоть сколько-нибудь могло ее успокоить. Он это понимал, стараясь относиться с терпением. Стоило проявить своего рода стойкость, чтобы тут же не сдать назад, увидев ее бледное лицо и огромные изумрудные глаза, а это, надо сказать, дорогого стоило.
- Сегодня лучше бы лечь спать пораньше, - постарался сдержанно ответить волшебник, надеясь, что не пойдет на поводу у собственных эмоций, отказываясь от данного отцу обещания. Справедливости ради, Киран и сам придерживался мнения, что боевая магия нужна Аделин, что бы она об этом ни думала. Он повторял это тысячу раз и повторит снова, если потребуется – защита нужна ей как никому другому в их семье.
- И думаю, что первая тренировка будет не такой долгой. И не каждую субботу. Я понимаю, что тебе не хочется отравлять выходные неприятными мыслями и…просто хочется отдохнуть, - возможно, изначальный настрой на компромиссы сможет хоть немного смягчить скептицизм Адель? Слова о пауках явно этому не способствовали, хотя Киран примерно представлял, что так все и будет, учитывая, как сестра ценила любую форму жизни во всех ее проявлениях. Ужасно хотелось съязвить, но Мальсибер взял себя в руки, старательно сдерживаясь от едких фраз не в пример Аделин.
- Они в принципе не обладают никаким разумом, не то, что соразмерным с человеческим, - не выдержал Киран. Хотя слова и были произнесены абсолютно спокойным тоном, в них улавливались легкие, совсем невесомые нотки поднимающегося раздражения. Порой он в принципе не понимал, как можно быть такой… Наивной, и с такой добротой открыто смотреть на мир? Может, ей еще и комара жалко убить, который испил ее крови?
- Твои сравнения не уместны. Ты прекрасно понимаешь, чем кошки и собаки отличаются от насекомых, так что не надо делать из меня монстра, - строго ответил Мальсибер. Он умел быть едким как весьма опасный яд, что непременно разъест кожу и кости, от такого слепнут и умирают в муках, захлебываясь пеной из собственной слюны. Аделин не знала эту его сторону, так похожую на отца, а может, и на деда, и Киран вовсе не горел желанием являть ее сестре. Сейчас он лишь необъяснимо злился на ее упрямство, что, по крайней мере, удавалось спрятать хотя бы внешне – он привык скрывать эмоции под нарощенным годами спокойствием, равно как и червоточины собственной слабости, ведь Адель сама по себе и была его слабостью и самым уязвимым местом в сердце.
Она явно вздрагивает от его неожиданной близости, хотя они по-прежнему балансируют в рамках приличия – он всего лишь учит ее правильно держать волшебную палочку, но, когда они рядом, это всегда «нечто большее». Во всяком случае, Мальсибер не мог отделаться от этого клейкого ярлыка в собственных мыслях – не менее навязчивого, чем тот липкий жар, пробиравшийся под ворот рубашки.
- И для чего же? Исцелять? Они созданы много для чего, дорогая Адель, ты просто это не признаешь, - фраза не несет в себе никакой двусмысленности и все же… все же Кирану становится почти забавно от такого словесного каламбура. Он улыбается. О, он улыбается почти по-кошачьи мягко, но улыбка вспарывает вены, наматывая их на кулак, только Адель стоит к нему спиной и не может этого видеть. Перед мысленным взором проносятся все те воспоминания, которые спровоцировали всю двусмысленность слов в его собственном предложении, но дальше Киран продолжает на удивление спокойно и деловито:
- Боевая магия – это не всегда разрушение, - хотя и к этому мы тоже придем. – Это и защита. Если бы я лежал без сознания, или просто был бы не в силах справиться с врагом, ты бы – что? Пожалела бедолагу? Не попыталась бы его обездвижить? – в такие моменты он вел себя как «невыносимый, проклятый манипулятор», и хуже было даже не это, а то, что Мальсибер это понимал, как и понимал, что без этого, увы, никак. – И тебя бы не мучила совесть, что ты даже не попыталась когда-то в прошлом освоить «Петрификус тоталус», а теперь это могло бы стоить мне жизни. Откуда такая уверенность, что мы не окажемся в подобной ситуации? – и лучше бы не оказались, но жизнь была крайне непредсказуема, а учитывая давние счеты их семьи с теми же Ноттами, которые по всем правилам входили в категорию их союзников, нечто подобное можно было ждать, когда угодно и от кого угодно.
Она пятится назад, оказываясь к нему почти безрассудно близко. Вот до чего доводит упрямство. Киран подталкивает ее вперед, подавшись всем корпусом, заставляя принять прежнее положение, вновь выпрямив спину.
- Сегодня ты потренируешься просто обездвижить противника. Это не так сложно, - отстраняясь, волшебник достает собственную волшебную палочку, уверенным взмахом открывая дверцы шкафа ровно напротив них. Там был видавший лучшие дни, несколько потрепанный деревянный манекен с нарисованным сердцем слева на груди. На ногах у него были колесики. Взмах палочки заставил его с тихим скрипом выехать из шкафа и остановиться напротив.
- Сделай глубокий вдох, лучше даже три. Когда почувствуешь, что сердце бьется тише, более размеренно, сделай выпад и произнеси заклинание. Целься в сердце, - Киран изящно вскинул руку, невербально посылая заклинание в мишень. Синяя вспышка угодила ровно в красное нарисованное сердце, заставив манекена пошатнуться. – Как тот, кто испытал на себе это заклинание, могу сказать, что человек не чувствует боли. Ты просто не можешь пошевелиться, не чувствуешь собственное тело. Эффект временный, но это ты и так знаешь, - на его взгляд это заклинание было самым безобидным, по своей природе исключительно защитным, с него и стоило начать.
- Попробуй, - он смотрит на нее задумчиво, разглядывая почти отстраненно и в ту же секунду – препарируя, вспарывая каждую черту на предмет хотя бы толики уверенности и решительности. Что ж, пока он не видит ни того, ни другого, но с чего-то стоит начинать.
Поделиться52022-12-25 03:28:59
— LLOYD OSCAR GAMP —
● 57 лет ● чистокровный ● рок-идол, владелец радиостанции "Волшебная беспроводная сеть - WWN" ● кузен, коллега по цеху, половина моего каменного сердечка ●
— robert dawney jr —
[indent] ❜❜ |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О |
Она всегда думала, что без Грегори будет слишком много пустоты в ее жизни. И дело было совершенно не в том, что она, как среднестатичная читательница колонки «житейских историй» Ведьмополитена, не представляла себя без крепкого мужского плеча. Скорее, наоборот. Она была во главе этого самого Ведьмополитена, она была во главе всех решений последние почти_сорок лет. Без ее крепкого плеча все давно бы рассыпалось в прах.
Аурелия позволила себе затяжной год траура, чтобы собрать свои мысли воедино, чтобы побыть наедине с собой впервые за долгие, тянущиеся бесконечной вереницей одинаковые дни. Удаленность от светского общества позволила ей расставить все по полочкам и переосмыслить все заново, наметить новые цели.Она заходила в теплицу, аккуратно прикасалась к тонким белым лепесткам бессмертника, потом наклонялась над пахучим кустиком лаванды и, возможно, прихватывала парочку ароматных веточек для кабинета, где крохотные фиолетовые цветки настраивали на нужный лад и защищали от мигрени. Потом возвращалась со своей добычей из теплицы, подушечками пальцев касалась плотного пергамента одного из писем на столе. Но не собирается их открывать сразу. Только личные. Дела подождут.
Музыка, доносившаяся из зала, резко вырывает из собственных мыслей миссис Гойл, которая почти ощутимо вздрагивает от внезапного возвращения в реальность и окружающее ее пространство.
Это был один из редких в последнее время приемов, которые проводила Аурелия в своем некогда уединенном поместье. Возвращение в чистокровный свет происходило постепенно, потому приемы не блистали прежним размахом, но свой шарм оттого не теряли. Пусть список гостей не был бесконечно длинным, каким бы он был, если бы миссис Гойл решила снова провести что-то в основном поместье, в котором сейчас жил старший сын с семьей. Но она как-то срослась с этим местом, покидать свою ставшую такой маленькой зону комфорта пока что была совершенно не готова.
Ведьма вскидывает голову в привычном жесте, ее взгляд смотрит на всех оценивающе, а осанка прямая, как натянутая струна. Улыбается очаровывающе, но делает это одними уголками губ, стоит только столкнуться с кем-нибудь, заинтересованным в беседе с ней. Конечно же, всем нужно было внимание хозяйки вечера, и она была рада его подарить каждому.
В очередной беседе о насущном, что тревожило сейчас многих, Аурелия привычно не выказывает никому поддержки в разговоре, но мягко подталкивая уступчивые умы к нужным выводам. Так, как это работало всегда. Так, как это должно было работать. Чем чаще ты показываешь свое лицо напрямую, тем опаснее становится окружение. Гораздо лучше получается, когда ты аккуратно дергаешь за нити нужных людей из тени. Пожалуй, по этим беседам она скучала больше всего. Но и так же быстро они утомляли, когда до того уже привыкаешь к тому, что везде найдется тихий уголок.
Аурелия опускает взгляд на тонкий бокал в собственной руке — вино тускло поблескивает от множества огоньков свечей. Она почувствовала, что ей нужно уединенное место до того времени, как нужно будет позвать всех к десерту.
Она просит прощения у собеседников, плавно отправляясь прочь из шумного зала. На протяжении нескольких поворотов она все еще слышит смех, раздающийся от какой-нибудь парочки, решившей уединиться с приватным разговором. Ведьма прячет улыбку в тени, почему-то мысли в голову лезли исключительно ностальгические. В молодости она так же звонко любила хохотать, когда практиковалась в своем искусстве флирта с очередным миловидным отпрыском чистокровного семейства.
Наконец, завернув в уже не настолько людное крыло, миссис Гойл удовлетворенно останавливается у окна, поставив бокал, который зачем-то забрала с собой из зала, перед собой.
До нее периодически долетали звуки, которые по какой-то причине становились громкими. И среди будто бы слаженного шума приема, который звучал единой мелодией, прорезается что-то чужеродное, раздающееся совершенно с другой стороны.
Аурелия прислушивается, ожидая услышать случайный шум, но этот шум складывается в... плач?
Ковры, которые призваны сохранять тепло, хорошо заглушают шаги и даже часть звуков. Когда миссис Гойл неспешно исследует источник долетающего плача, продвигаясь в глубину крыла, она, наконец, понимает, откуда же она его услышала.
— Мисс Мальсибер? — Аурелия не совсем справляется с эмоциями, совершенно не ожидая увидеть в чулане рыжеволосую красавицу в неприглядном виде. — Что случилось?
Она должна была спросить, что Аделин делает в таком, откровенно не самом лучшем для нее месте, но вместо этого поинтересовалась совершенно другим.
Поделиться62023-01-15 03:25:10
— ANNA KERNER —
● 43 ● чистокровная волшебница ● сотрудник международного бюро магического законодательства ● mm ● биологическая мать ●
— rosamund pike —
[indent] У меня к тебе так много вопросов. Ты выбросила меня на дороге. Да, где-то в пригороде. Просто оставила на обочине, не соизволив довести до больницы. Мне было всего несколько месяцев, за которые я стал тебе абсолютно не нужен. И что, в сущности, жизнь ребенка? Ты утешала себя мыслью о том, что он, тот, что я, ничего не понимает, он не умеет чувствовать и ему не о чем сожалеть. Интересная получается ситуация: ты надеялась, что я умру там, на дороге. Я до последнего хотел верить, что ты мертва. Чтобы никогда не случилось той встречи, чтобы я никогда не посмотрел тебе в глаза и не увидел себя в их отражении. Ты мной гордишься. О, конечно, ты мной гордишься. Я вырос среди маглов и до недавнего времени считал себя маглорожденным. Я даже не знаю своей точной даты рождения: ее установили весьма условно. Но ты гордишься мной в те моменты, когда я проявляю себя. Когда меня хвалит начальство, когда кто-то отзывается обо мне положительно и даже просто доброжелательно. В этом нет ни капли твоих заслуг. Я похож на отца. Ты заметила эту сразу, быть может, с этого у тебя и появились какие-то подозрения. По возрасту я подходил идеально. Расскажешь, зачем ты избавилась от меня? Полагаю, с моим отцом у тебя не было долгих и стабильных отношений. Быть может, у вас бесконечный роман, в котором присутствуют постоянные ссоры и расставания. Это бы многое объяснило. Сказала ли ты ему обо мне? Вряд ли. В тот период вы как раз опять разошлись. Возможно, ты бежала от прежней жизни, еще не зная, что за сюрприз ожидает тебя в ближайшее время. Спойлер: херовый такой сюрприз, орущий и абсолютно беспомощный. Это я. Возможно, здесь у тебя завязались отношения с перспективным мужчиной, который готов был помочь тебе с продвижением в Министерстве, вот только он не знал о твоем маленьком грузе, который требовал внимания и ухода. Думаю, вы давно разошлись. Сейчас ты – успешная волшебница, вероятно, избавившаяся от любых связей со своей прошлой жизнью. Возможно, ты замужем (отсюда и другая фамилия), но все еще иногда встречаешься с моим отцом. ❜❜ |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О |
Человек с жестоким лицом часто приходит к нему во сне. В красном свете проклятой неоновой лампы снова и снова он говорит ему ласковые вещи, никак не вяжущиеся с острой болью. Он требует невозможного, заставляет перешагивать через себя ради призрачной надежды на прощение и похвалу.
- Что нужно сказать, Ханно?
- Простите меня, сэр.
Воспитание Ханно безукоризненно.
Он не спорил с ним никогда. Послушно терпел все пытки и молча зализывал раны, незаживающие долгое время: только теперь Ханно понял, что регенерация не помогала ему неслучайно. У Анхельма Ланге вообще не существовало поправки на какое-то там «случайно». Ханно был дурачком. Он не чертыхался и не скулил, когда старый мудак оставил его на дыбе на целый день. Без еды и воды, наслаждаясь чужими страданиями. Мистер Ланге периодически заходил проверить его, но нечасто: он любил смаковать удовольствие порционно. Чтобы не приедалось.
Даже сейчас при воспоминании об этом в груди Ханно закипает бессильная злость.
Вереница снов проносится в его голове уже после рассвета. Дни накануне полнолуния - самые сложные для него. Тревожные, гнетущие предстоящей болью и бесконтрольностью ситуации. И больше некому приковать маленького глупого волчонка к стене в подвале крепкими цепями.
Больше никто не наслаждается его болью.
Он просыпается внезапно, с чувством накатывающей волнами паники, рискуя утонуть в ней бесповоротно. Он взял себе три отгула, чтобы спокойно пережить обращение, но оставшись наедине со своими мыслями, лишь сильнее провалился в тёмную бездну переживаний.
Настенные часы показывают без четверти восемь. Он выталкивает себя из постели, и болезненный озноб подсказывает, что отгулы были решением абсолютно верным. Он морщится, отдирая от спины прилипшие простыни.
Его раны всё ещё не заживают.
Чистит зубы как-то механически безразлично, плещет в лицо холодной водой и падает на хлипкую табуретку - созерцать собственное отражение в чашке с кофе. Стук в дверь вырывает его из утреннего оцепенения, заставляя вздрогнуть, разлив при этом обжигающе-горячий кофе.
У Ханно не бывает гостей. Он не ждет никого и никогда, к нему никто не приходит. Разве что местный почтальон - мистер Барлоу, в очередной раз по ошибке пытается вручить ему посылку, на которой красноречиво красуется номер соседней квартиры. Мистер Барлоу путает и письма, и счета, и прочую корреспонденцию, закидывая в почтовый ящик Ханно по две-три газеты, оставляя тем самым других жильцов без ценной информации об утренних новостях Вулиджа. Ханно всегда исправлял эту несправедливость, перекладывая лишние газеты в пустые ящики. Такой акт хаотичной доброты стал чем-то привычным. Ханно бы скорее удивился, если бы мистер Барлоу хоть раз сделал всё правильно.
Поэтому он неспешно вытирает кофейную лужицу и со вздохом идет открывать, стараясь напустить на себя самый безмятежный вид. Мистер Барлоу - человек рассеянный, притом явно хронически. Злиться на него не имеет никакого смысла. Ханно даже не спрашивает, кто там, прекрасная зная, кого встретит за дверью.
Но утро подкидывает ему сюрприз.
- Джек Кросби, «Ежедневный пророк». Со мной офицер Андреас Костас, отдел магического правопорядка. Мы хотели бы задать вам пару вопросов.
Ханно впускает их без уточнений. Ситуация, выходящая за рамки привычного, вгоняет его в беспросветный ступор, и всё, что он может им предложить - это кофе. Они ютятся на его крошечной кухне, и Ханно остается только стоять, облокотившись о кухонный гарнитур.
В его квартире идеальный порядок. У него, по правде говоря, почти нет вещей и минимум мебели - сложно устроить бардак. В таких условиях ему абсолютно комфортно, есть ощущение, что всегда можно сбежать. Не засиживаться на одном месте. У него даже чашек всего четыре, просто потому, что продавались они в наборе. Его квартира выглядит абсолютно безликой, если не обращать внимания на стены, за которые Ханно тут же становится стыдно.
Первое: они исполосованы следами когтей. Арендодателю это не придется по вкусу, но до своего переезда Ханно не собирался их исправлять, оставив в качестве ежедневного напоминания о том, кто он есть. Зверь, ярость которого может причинить боль другим.
Поэтому у Ханно не бывает гостей. Поэтому на кухне всего четыре чёртовых чашки и две табуретки - ему больше не нужно. Ему одному вообще ничего не нужно.
Второе - колдографии. Раскрытая нараспашку душа, не предназначенная для созерцания чужими глазами. Там самые счастливые моменты из его жизни. Мистер и миссис Грейвз, такие уютные в своем доме. Она жарит скрэмбл на завтрак, он - читает утреннюю газету и явно на что-то жалуется. Эти дельцы опять дают объявления, обещая высокий заработок, но честному человеку в их рядах делать нечего. Смотря на беззвучно открывающийся рот отца, Ханно всё ещё слышит его сварливую речь.
На другой карточке Элис - его чудесная младшая сестра, показывающая языком жестов «ты меня бесишь». В ответ он обычно встряхивал ее за ногу вниз головой, но в тот раз успел лишь запечатлеть часть монолога. Её голоса Ханно никогда не услышит.
Оставшиеся восемь колдографий - отголоски счастливого прошлого с мистером Ланге. Сделанные в те дни, когда у него было хорошее настроение, достаточное для того, чтобы они жили нормальной жизнью. Анхельм с картинки обнимает Ханно очень собственнически, только теперь ему хватило ума понять это. Так держат вещь, трофей, так престарелые министерские деды обнимают своих молоденьких секретарш. Анхельм пьёт свой виски, подпевая песне с пластинки. Ханно помнит тот вечер: и пластинку, и песню, и мерное потрескивание камина, под которое засыпал. Он помнит каждый из тех чудесных, замечательных дней, которые можно по пальцам пересчитать.
Даже оборвав с мистером Ланге все связи, он оставил фотокарточки: все, что были. Чтобы не забывать, что иногда самый страшный зверь - человек. Даже если он очень красив.
Гости занимают услужливо предложенные табуретки, а Ханно мимоходом думает, что ему так-то достаточно только одной, но крепление светильника на потолке очень старое и его, конечно, не выдержит. «Старый жилищный фонд - лучшая профилактика суицида» - хоть сейчас в утреннюю газету.
Он бы подкинул эту идею мистеру Кросби, но тот задаёт абсолютно не те вопросы. Он знает, откуда-то знает о Ханно, о его тайнах и самой главной проблеме, и горечь остается у Ханно на языке, смешиваясь со сладостью кофе. Сочетание получается тошнотворным, и его едва не выворачивает от него, от этого журналиста, от желания выгнать незваных гостей. Анхельм напоследок решил оставить ему шрам пострашнее следов от кнута.
Кросби не вызывает ничего, кроме отторжения, с ним Ханно всё, в общем-то, ясно. Со вторым - не ясно вообще ничего.
Офицер Костас красив. С таким лицом нужно не в отдел правопорядка идти, а быть каким-нибудь политиком или духовным лидером. По спине Ханно бежит неприятный холодок. От людей с красивыми лицами он привык не ждать ничего хорошего.
Он утыкается взглядом в стену напротив и натягивает рукава свитера как можно ниже, стараясь спрятать искусанные запястья. Отсечки его страданий, доказательство самому себе, что он всё ещё может контролировать хоть что-то в собственной жизни.
- Нам известно, что мистер Ланге намеренно причинял вам боль. Это было обоюдное желание или же, скорее, насилие?
- Что?.. Ничего он не причинял мне…Жалкая попытка оправдаться. Жалкий, маленький, глупый Ханно. Он ещё не понимает, что Кросби для себя уже всё решил, и каждое слово лишь добавляет очередную щепотку перца в и без того пикантную историю Ханно Грейвза. Доблестного сотрудника министерства, пострадавшего при исполнении своих рабочих обязанностей. Вытерпевшего все издевательства, прошедшего через ад. В блокноте журналиста тут же расцветает обличающее: «как мы видим, в отрицании насилия явственно просматривается стокгольмский синдром».
Ханно переводит взгляд на того, другого, и на мгновение даже забывает дышать.
Он может поклясться: у монстра из его кошмаров теперь будет красивое лицо офицера Андреаса Костаса.
Поделиться72023-01-29 04:16:53
— LUCERYS TRAVERS —
● 28 ● чистокровный колдун ● сотрудник министерства магии ● брат ● пожиратели смерти
— thomas doherty —
[indent] трэверс-младший всегда был таким, самого детства и вот когда наконец-то освободился от внутренних оков, не можешь затормозить. он был действительно хорошим мальчиком в детстве, в отличие от старшего брата, - совершенно не высокомерным ребёнком, который тянет руки к матери и надеется на её ласку, а в ответ получает лишь скупые объятия женщины, что не выбирала такую судьбу, все эти чистокровные традиции и мужа. мужа, которому действительно плевать. она находила утешение в книжках, которые писала долгими вечерами, а потом читала их сыну, чаще младшему и дочери, ведь знала, что старший всё равно в ежовых рукавицах мужа – его ещё нужно воспитать достойным приемником. порой не одобряла методы и получала холодной рукой по лицу – какая-то обыденность, ставшая фатальной для психики маленького ребёнка, когда тот в столь юном возрасте застал очередную драку матери и отца. в тот момент отец показался ему самым страшным чудовищем из всех страшилок о которых слышал. он закрывается в себе, перестает практически говорить. его среди ребят называют отсталым, изгоем, странным – даже среди чистокровных бывает скверное отношение. так продолжалось до тех пор, пока сайлас не прекратил игнорировать младшего брата, заступившись за него. возможно, именно это как-то повлияло на восприятие мира люцерисом и тот вновь заговорил, открылся. но это было лишь этапом в его жизни, одним из. [indent] [indent] кто угодно мог бы сказать – люк, что ты делаешь со своей жизнью. но действительно, что именно? многим вещам в этом мире его научил именно сайлас, и не всегда хорошим. именно он в своё время приобщил его к мысли, что ему нужно получить метку и занять хорошее место среди пожирателей смерти, именно он утверждал, что отец будет в таком случае доволен, именно он научил его использовать непростительные заклинания. надо ли это было люку? только если в качестве своих личных мотивов, ведь он знал, что отец никогда не делал на него ставки. джинн должна была правильно выйти замуж, сайлас унаследовать большую часть семейного капитала и продолжить род. а он что? казалось бы, вот он шанс вздохнуть спокойной душой и идти дальше, но люцерис всё же не мог. старые обиды и травмы время от времени лезут наружу, напоминая о себе в мелочах, в ассоциациях. и вот когда сайлас застанет брата рядом с бездыханным телом его родного отца, то единственная мысль, которая мелькнет в голове: люк, что я сделал с твоей жизнью. |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О |
[indent] трэверс подавил в себе ехидный смешок, а нет, не подавил. за время так называемой семейной жизни с рейной, он настолько часто слышал поверхностные и весьма самоуверенные выражения, что давно научился пропускать их мимо ушей. несмотря на всю самостоятельность большинства женщин, всё же многие вещи были сделаны только потому, что были позволены. сайлас давал много свободы своей жене, потому что знал, только так он может её обуздать. безусловно, видеть капающую ядом рейей, желающую ему смерти, на самом деле вряд ли говоря всерьёз, стало чем-то обыденным. потому он выбрал для себя самую верную позицию. порой стоит прогнуться, чтобы получить желаемое. но почему-то в данном случае, словесные перепалки только поднимали ему настроение. ему захотелось уточнить, что в любом случае придётся собирать вещи, ведь несмотря на фактическую смену владельца, большая часть бумаг всё равно у него, как у старшего сотрудника и основателя, а потому, смена кабинета вполне логичный жест. но конкретно этот факт, предпочёл оставить так и не озвученным, пусть будет неким сюрпризом в будущем.
[indent] - знаете, мне всегда нравились дерзкие и напористые женщины, – в действительности нет, до своего замужества, он бы предпочёл кого-нибудь сродни её сестры, просто удобной девушки, которая бы не отсвечивала на его фоне, занимая позицию тени. патриархальное воспитание, которым его наделил отец порой вырывалось из всех щелей. для него являясь чему-то нормальным, фундаментом под ногами. их с люцерисом мать тоже пыталась быть дерзкой, но позже поняла, что нужно иметь иной подход к мужу, особенно, когда он поднимает на тебя руку. сайлас подобными вещами не занимался [ну, почти], тем более в отношении рейной, порой шутя, что она может задушить его во сне в противном случае. – однако, не всегда дерзость призрак высокого интеллекта, мисс яксли. – он пожал плечами, отпуская её руку. – и, если вам хочется доказать обратное, сделайте это в работе, а не на словах. – отступил на несколько шагов, поставил свой небольшой саквояж с бумагами на тумбу в проходе, сам слегка облокотившись на неё, заставляя прогнуться на ножках от веса мужчины. - ваш отец в своё время поделился со мной бесценным опытом, как партнёр, но надеюсь вы понимаете почему работа с вами вызывает подобную реакцию. вы не проработали в этих стенах ни дня, не закладывали фундамент; если не ошибаюсь были в америке? но да не важно. прежде чем быть такой самоуверенной, подумайте о том, что я сказал ранее. у вас ещё есть шанс отказаться и продать те 40% мне, подумайте об этом. – после этого сай выпрямился, намереваясь покинуть стены офиса. сегодня у него ещё была назначена встреча и с учётом того, что сотрудников у них было немного – по его же инициативе и недоверчивости в основном – многое приходилось выполнять самому, в частности обсуждать стратегии и правильные ответы с клиентами на слушаньях. как показывал опыт, не всегда связи и желание надавить на судей, самый верный выход. трэверс беспокоился о престиже и репутации, несмотря на свой зачастую поверхностный и отстраненный образ на публике.
[indent] выходя из офиса, он поручил их секретарю, магглорожденной волшебнице – иногда нужно было держать то, что ненавидишь ближе всего, дабы создавать тот самый образ и престиж, о котором говорилось выше – подготовить некоторые документы, хотя прекрасно понимал, что мадемуазель яксли их не подпишет. однако так хотелось подкинуть маска в этот котёл.[indent] моргнув несколько раз, таким образом приспосабливая глаза к полутьме; интересно сколько времени он пробыл так, держа в руках бутылку, будто она к нему приклеилась. мужчина отпускает руку юфемии, которую инстинктивно хватил, непонятно чего опасаясь. возможно, служба тёмному лорду откладывает некий отпечаток на любой, даже самой гибкой психике. возможно, потому, когда ты пьян, вряд ли думаешь, что в офис, который охраняют защитные чары, что сам и накладывал, может проникнуть кто-нибудь посторонний. разом в последнее время его подводил, оставалось лишь надеяться, что это не так уж и заметно.
[indent] сайлас всегда приводил в пример свой трудоголизм, как нечто выдающееся, что ставит его в выигрышное положение на фоне других. он привык получать что-то не только с помощью связей отца, но и уметь пользоваться ими так, чтобы его собственная жизнь имела подобающий вид. вот только даже у самого чёрствого сухаря, что делает всё по будильнику, могут быть бутылки рядом с кожаным диваном и тонная окурков в дорогущем антиквариате на кофейном столике. правда жизни, от которой никуда не скрыться. в правом виске слегка покалывало.
[indent] - вы так громко говорите или мне кажется. – мужчина наконец сел на диван, оставив бутылку на столик. кажется, сознание медленно возвращалось к нему, вместе с реальностью. как-то даже мерзко было находить себя в подобном состоянии, причем уже которую неделю подряд, пусть и лишь ближе к выходным. трэверс не любил в себе проявления слабости, вернее часто не позволял. от того, что юфемия застала его в таком виде вызывало ещё большую головную боль.
[indent] в последнее время их отношения для него стали какими-то странными. всё в его жизни стало странным: отец, требующий наследников, рейна, которая принимает зелья, дабы они не случились и работа с яксли, которая не покинула его жизнь и продолжает маячить перед глазами. и всё это на фоне нарастающего конфликта, которому он посвятил вторую часть своей жизни.
[indent] - как видите, уже отдыхаю. что вы делаете так поздно в офисе? – интересуется он, практически обыденным тоном, будто его это действительно интересует. возможно, совсем немного. и у них действительно завтра заседание, и ему действительно важное заседание, но… - совсем забыл, что иногда заседания назначаю на субботу. – мужчина потёр переносицу, глаза немного «засыпал песок», от постоянных недосыпов. кое-как поднявшись с дивана, он направился в сторону юфемии, чтобы взять с тумбочки ещё сигарет и зажигалку, не отдавая себе отчёт в том, что она стоит в их радиусе и примерно в следующие несколько секунд, теперь уже сам нависнет над ней, подмечая насколько же девушка ниже него. протягивает руку за спину волшебницы и берет нужные вещи, отступая. – не беспокойтесь, переночую тут, завтра буду как новенький. – вероятно, ему давно пора было бы снять номер в гостиницы или какую-нибудь квартиру, ведь это «расставание» с рейной может оказаться довольно длительным. она выше того, чтобы снять свою оборону и пойти ему на уступки. он выше того, чтобы продолжать это терпеть.
[indent] - вам тоже стоит отдохнуть, ступайте домой. – трэверс откидывается на спинку дивана, в полусидящем положении, принимая практически умиротворенный вид. он будет тут сам, в одиночестве его сила.
Поделиться82023-02-24 15:50:05
— OBSIDIAN MULCIBER —
● ~80 лет ● чистокровный ● занимается добычей минералов и драгоценных камней ● de ● дед по линии отца ●
— bradley whitford —
[indent] ❜❜ |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О |
Ничего удивительного, что Аделин не могла долго уснуть. Киран знал, что даже сама мысль о ненавистной тренировке отравляла ее сознание, мучая и будоража чересчур живыми кошмарами из воспоминаний. Пока понимание, что перед ней будет стоять вовсе не отец, едва ли хоть сколько-нибудь могло ее успокоить. Он это понимал, стараясь относиться с терпением. Стоило проявить своего рода стойкость, чтобы тут же не сдать назад, увидев ее бледное лицо и огромные изумрудные глаза, а это, надо сказать, дорогого стоило.
— Сегодня лучше бы лечь спать пораньше, — постарался сдержанно ответить волшебник, надеясь, что не пойдет на поводу у собственных эмоций, отказываясь от данного отцу обещания. Справедливости ради, Киран и сам придерживался мнения, что боевая магия нужна Аделин, что бы она об этом ни думала. Он повторял это тысячу раз и повторит снова, если потребуется – защита нужна ей как никому другому в их семье.
— И думаю, что первая тренировка будет не такой долгой. И не каждую субботу. Я понимаю, что тебе не хочется отравлять выходные неприятными мыслями и…просто хочется отдохнуть, — возможно, изначальный настрой на компромиссы сможет хоть немного смягчить скептицизм Адель? Слова о пауках явно этому не способствовали, хотя Киран примерно представлял, что так все и будет, учитывая, как сестра ценила любую форму жизни во всех ее проявлениях. Ужасно хотелось съязвить, но Мальсибер взял себя в руки, старательно сдерживаясь от едких фраз не в пример Аделин.
— Они в принципе не обладают никаким разумом, не то, что соразмерным с человеческим, — не выдержал Киран. Хотя слова и были произнесены абсолютно спокойным тоном, в них улавливались легкие, совсем невесомые нотки поднимающегося раздражения. Порой он в принципе не понимал, как можно быть такой… Наивной, и с такой добротой открыто смотреть на мир? Может, ей еще и комара жалко убить, который испил ее крови?
— Твои сравнения не уместны. Ты прекрасно понимаешь, чем кошки и собаки отличаются от насекомых, так что не надо делать из меня монстра, — строго ответил Мальсибер. Он умел быть едким как весьма опасный яд, что непременно разъест кожу и кости, от такого слепнут и умирают в муках, захлебываясь пеной из собственной слюны. Аделин не знала эту его сторону, так похожую на отца, а может, и на деда, и Киран вовсе не горел желанием являть ее сестре. Сейчас он лишь необъяснимо злился на ее упрямство, что, по крайней мере, удавалось спрятать хотя бы внешне – он привык скрывать эмоции под нарощенным годами спокойствием, равно как и червоточины собственной слабости, ведь Адель сама по себе и была его слабостью и самым уязвимым местом в сердце.
Она явно вздрагивает от его неожиданной близости, хотя они по-прежнему балансируют в рамках приличия – он всего лишь учит ее правильно держать волшебную палочку, но, когда они рядом, это всегда «нечто большее». Во всяком случае, Мальсибер не мог отделаться от этого клейкого ярлыка в собственных мыслях – не менее навязчивого, чем тот липкий жар, пробиравшийся под ворот рубашки.
— И для чего же? Исцелять? Они созданы много для чего, дорогая Адель, ты просто это не признаешь, — фраза не несет в себе никакой двусмысленности и все же… все же Кирану становится почти забавно от такого словесного каламбура. Он улыбается. О, он улыбается почти по-кошачьи мягко, но улыбка вспарывает вены, наматывая их на кулак, только Адель стоит к нему спиной и не может этого видеть. Перед мысленным взором проносятся все те воспоминания, которые спровоцировали всю двусмысленность слов в его собственном предложении, но дальше Киран продолжает на удивление спокойно и деловито:
— Боевая магия – это не всегда разрушение, — хотя и к этому мы тоже придем. – Это и защита. Если бы я лежал без сознания, или просто был бы не в силах справиться с врагом, ты бы – что? Пожалела бедолагу? Не попыталась бы его обездвижить? – в такие моменты он вел себя как «невыносимый, проклятый манипулятор», и хуже было даже не это, а то, что Мальсибер это понимал, как и понимал, что без этого, увы, никак. – И тебя бы не мучила совесть, что ты даже не попыталась когда-то в прошлом освоить «Петрификус тоталус», а теперь это могло бы стоить мне жизни. Откуда такая уверенность, что мы не окажемся в подобной ситуации? – и лучше бы не оказались, но жизнь была крайне непредсказуема, а учитывая давние счеты их семьи с теми же Ноттами, которые по всем правилам входили в категорию их союзников, нечто подобное можно было ждать, когда угодно и от кого угодно.
Она пятится назад, оказываясь к нему почти безрассудно близко. Вот до чего доводит упрямство. Киран подталкивает ее вперед, подавшись всем корпусом, заставляя принять прежнее положение, вновь выпрямив спину.
— Сегодня ты потренируешься просто обездвижить противника. Это не так сложно, — отстраняясь, волшебник достает собственную волшебную палочку, уверенным взмахом открывая дверцы шкафа ровно напротив них. Там был видавший лучшие дни, несколько потрепанный деревянный манекен с нарисованным сердцем слева на груди. На ногах у него были колесики. Взмах палочки заставил его с тихим скрипом выехать из шкафа и остановиться напротив.
— Сделай глубокий вдох, лучше даже три. Когда почувствуешь, что сердце бьется тише, более размеренно, сделай выпад и произнеси заклинание. Целься в сердце, — Киран изящно вскинул руку, невербально посылая заклинание в мишень. Синяя вспышка угодила ровно в красное нарисованное сердце, заставив манекена пошатнуться. – Как тот, кто испытал на себе это заклинание, могу сказать, что человек не чувствует боли. Ты просто не можешь пошевелиться, не чувствуешь собственное тело. Эффект временный, но это ты и так знаешь, — на его взгляд это заклинание было самым безобидным, по своей природе исключительно защитным, с него и стоило начать.
— Попробуй, — он смотрит на нее задумчиво, разглядывая почти отстраненно и в ту же секунду – препарируя, вспарывая каждую черту на предмет хотя бы толики уверенности и решительности. Что ж, пока он не видит ни того, ни другого, но с чего-то стоит начинать.
Поделиться102023-03-19 02:47:58
— DARLA IMOGEN THOMAS —
● 26 ● [полукровная] ● радиоведущая Волшебной беспроводной сети ● [сочувствующая ОФ] ● школьная подруга ●
—zendaya —
[indent] [indent] Как бабочка порхает с одного цветка на другой, так и Дарла следовала за Аттикусом по пятам. Пряталась за каменными статуями в коридорах, раздражённо шикая на пролетающих мимо приведения, которые своими томными вздохами специально выдавали её укрытие. Подслушивала разговоры Аттикуса с другими студентами и подбрасывала ему конфеты из Сладкого Королевства. Свою детскую влюблённость Дарла в тайне хранить не умела, поэтому про её предмет воздыхания вскоре узнали все девочки на факультете. Будучи уже на втором курсе, Дарла случайно (а может и нет) застала Аттикуса в старой совятне, где он пытался в одиночестве пережить эмоциональный срыв. Растирая рукавом мантии слезы по щекам, Гойл никак не ожидал, что его может кто-то застать в момент слабости. Реакция Аттикуса на появление Томас была ожидаемая: он просто на неё накричал и толкнул, когда та попыталась его поддержать. Кубарем слетев с лестницы из совятни, Дарла ушибла не только руку, но и сердце. [indent] Их общение началось с неловкости. Испугавшись того, что чересчур болтливая Томас расскажет всем о том, что он ноет, как девчонка по всякой ерунде, Аттикус твёрдо решил это предотвратить. Сначала он и вовсе думал ей пригрозить, но Дарла добродушно дала ему понять, что случай в совятне останется только между ними. Дарла была рада, что контакт состоялся, а сам Гойл, недавно потерявший лучшего друга из-за его общения с магглорожденным студентом, начал ощущать одиночество, которое требовалось срочно кем-то заполнить. На то, что Томас и сама не могла похвастаться чистотой своей крови, Аттикус старался внимания не обращать. Но на всякий случай, все же держал Дарлу на расстоянии, будто та могла его заразить чем-то неизлечимым. [indent] Их тайная дружба продлилась даже после окончания учёбы Дарлы. Они отправляли друг другу письма, где каждый рассказывал о своём: Дарла жаловалось на взрослую жизнь, а Аттикус делился своими впечатлениями от стажировки в Министерстве Магии. Влюблённость Дарлы уже давно утихла, а её детское желание стать женой Гойла, она вспоминает лишь с улыбкой. ❜❜ |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О |
По правде говоря, Джоша не сильно заботило то, что осталось от старика Флетчера. И эта мысль, что стрелой пролетела в голове Джоша, как только его рука коснулась металлической ручки холодильной камеры, заставила испытать детектива лёгкий укол совести. Конечно, ему было жаль погибшего, тем более, что его Джош более менее не плохо знал. Мистер Флетчер был завсегдатаем кафе "Завтраки у Майка", что находилось через дорогу от полицейского участка. Два, а то и три раза в неделю Джош, которому в обеденный перерыв удавалось заскочить к "Майку" за кофе и сэндвичем с тунцом и томатами, видел старика. Тот в одиночестве сидел за дальним столиком у окна, с особой внимательностью разгадывал кроссворд на последней странице местной газеты, а на его тарелке неизменно ютился кусочек клубничного пирога со всбитыми сливками. Джош не знал его имени, но бармен кафе между делом как-то раз обмолвился о том, что мистер Флетчер довольно рано овдовел, а детей его разбросало по всем частям света. Старшая дочь Сандра каждое Рождество шлёт ему открытки из солнечной Бразилии, средний сын Чарльз присылает фотокарточки в окружении неуклюжих пингвинов, а младшую дочь Сьюзен со всеми потрохами проглотил деловой Нью-Йорк. Конечно, Сандра пыталась после смерти матери перевезти отца к себе, но тот уж очень активно отмахивался, ссылаясь на то, что жаркий климат дурно влияет на давление и самочувствие в целом. Дети на его отказы лишь пожимали плечами, не понимая одной главное вещи: здесь в Редвуде рядом с ним всегда будет любимая Молли. Редвуд — это место его силы, как бы это иронично не звучало, и место гибели. Да, Джоша мало волновал труп, на который он бездумно смотрел на протяжении пяти минут. Куда более Джошу было интересно посмотреть на Мойру. Они виделись последний раз летом прошлого года. Корделия ещё тогда бережно носила под сердцем их четвёртого с Джошем ребёнка, а огненные волосы Мойры тогда были короче... и кажется даже ярче. Джош будто со знанием дела жарил свиные рёбрышки на заднем дворе дома, а Кора и Мойра попивали коктейли у небольшого бассейна. Мойра пила "маргариту", а Корди цитрусовый лимонад. И уже тогда Джош пару раз ловил себя на том, что слишком долго смотрит за тем, как Мойра слизывает соль с края бокала перед тем, как выпить. В такие моменты Джошу становилось жутко стыдно. Так стыдно, будто ему одиннадцать лет и девочки — одноклассницы увидели растегнутую ширинку на его штанах.
Было глупо подумать то, что Мойра его не узнала. А ещё глупо обращаться к ней на "вы". Джош сухо откашлялся в кулак, когда Мойра на его вопрос про холод в секционной ответила так же вопросом. А ведь она умела вводить его в неловкое положение. В этом у них с Корделией одно из главных отличий. Кора сглаживала углы, а Мойра их наоборот заостряла. Кора могла смеяться над любой его шуткой, даже самой нелепой, из разряда комичного разговора Мо и Джо, когда один говорит другому: Джо, ты надел ботинки не на те ноги! А второй отвечает: Мо, но у меня нет других ног. А рядом с Мойрой Джош предпочитал не раскрывать свои юмористические способности. Однажды Джош имел неосторожность пошутить в компании Лидделл, а в ответ получил взгляд с острым вопросом: ты сейчас серьёзно? А вот её юмор Джошу нравился. Чёрная комедия с нотками пошлости. Кора шутки подруги считала грубыми, а Джош всякий раз пытался скрыть улыбку на лице, чтобы не получить за это локтем в бок от жены.
— Кора просила тебе тоже передать привет, — врет Джош и даже не краснеет. Он делает вид, что изучает обескровленный труп мистера Флетчера с чёрной зияющей дырой в животе, где по идее должен быть желудок, но его там нет. Бледное лицо и синюшные губы не пугают. Сколько раз Джош видел точно такие же лица в своих снах, не сосчитать. В отчёте все было написано точно так же, как Джош это видел сейчас. Не прикопаться.
— Как думаешь, кто его так? — вдруг интересуется Джош, а его брови хмурятся и практически встречаются на переносице. Он переводит взгляд на Мойру, и из-за света люминесцентной лампы цвет её лица кажется точно таким же, как у старика Флетчера. Такое сравнение Джошу совсем не нравится. Он берет с рабочего стола одноразовые перчатки, надевает на одну руку, и двумя пальцами осторожно приподнимает край кожи. Чернота в животе почему-то так привлекает к себе внимание. Будто там, внутри, Джош обязательно должен что-то найти. Только что? Белого кролика, как в шляпе фокусника, или нечто уродливое. Но Джош там ничего не находит. К сожалению, а может быть и нет. В любом случае, у него уже есть два варианта: его либо у утянули во тьму ночные монстры, либо мистер Флетчер неудачно упал на нож какого-то психопата. Легче от двух вариантов не становится.
— Не хотела бы ты составить мне компанию и выпить кофе? — неожиданно для самого себя произносит Джош, стягивая с руки перчатку. — У тебя, кажется, сейчас должен быть обед? — взгляд выхватает наручные часы с металлическим ремешком.
— Интересно было бы послушать твои версии на счёт "моего" старика. Да и в целом, — Джош замолкает на пару секунд, а после добавляет — Давно не виделись.
Ему хотелось сказать и ещё: настолько давно, что ты, наверное, и не знаешь, что наш брак с Корой трещит по швам, а у меня уже образовалось язва желудка из-за магазинной лазаньи. Но Джош только поджал губы. Работа у него такая, приучила не болтать лишнего.
Поделиться112023-03-20 13:10:03
— CATRIONA NOTT —
● 27 ● чистокровна ● беззаботна ● нейтральна ● младшая сестра / запретная любовь ●
— alycia debnam-carey or adelaide kane —
[indent] между теодгаром и катрионой годы разницы и годы пропасти, им не хватает той тонкой нити, что обычно с раннего возраста связывает брата и сестру, и все равно любовь первого безгранична - кэт знает, что найдет в нем понимание и поддержку, даже если он нередко начинает говорить словами отца; кэт могла бы при желании веревки из него вить. отец находит удачную партию сначала сыну - девчушку из семьи трэверс, чей старший брат оказывается частым гостем дома // она красива, благородна, умна и безупречно чистокровна - катриона видит, что теодгар этим не заинтересован, но он принимает помолвку как что-то безусловное, не смотря ни на что; не смотря на то, что у него давно уже есть своя претендентка на будущую миссис нотт; отец находит удачную партию дочери - она вторит брату // она искренне понимает, что так правильно. жених оказывается молод, умен, богат и безупречно чистокровен, гордо носящий одну из французских фамилий. весь этот патриархальный строй рушится, когда сзади нее возвышаются мать и брат, и жених с воодушевлением воспринимает свою избранницу как равную себе. насколько это возможно. но брат кропотливо рушит все принципы родительского воспитания. десятилетия разногласий двух именитых семей разбиваются о дружбу теодгара нотта и мориона мальсибера - отец все так же недоволен этим фактом, но с годами просто отворачивается от проблемы, когда морион переступает порог дома. момент в воспитании упущен и уже ничего не сделаешь; от нее скрывают причастность семьи к пожирателям смерти - завуалированные разговоры об этом понимают все, кроме, кажется, нее, - пропасть между братом и сестрой оказывается недостаточной, чтобы катриона не заметила, как темная магия меняет теодгара // чтобы она не заметила попытку опорочить фамилию серебряной маской. честное слово, подозрительным выходит даже то, что морион не единственный мальсибер, который переступает порог дома - старшее поколение хранит тайны, о которых катриона может только догадываться; отец договаривается о выгодных помолвках - одной за другой, - теодгар разрывает свою ради собственных чувств, не смотря на все отцовские «но» и «против» в адрес выбора сына. катриона смотрит на брата и понимает, наконец, что следовать за своими желаниями все-таки можно. ❜❜ ❛❛ [indent] Jasper Mulciber второй раз они случайно столкнулись на одном из приёмов куда обычно тащат детей богатеньких чистокровных семей. она окликнула джаспера, ссылаясь на какое-то чувство дежавю, будто бы они уже где-то встречались. мальсибер благодаря своему довольно противному временами характеру съязвил что-то из разряда «вы обознались» и пошел дальше изображать заинтересованность в подобных развлечениях. сказал, но в глубине души был взволнован тем, что они вновь встретили друг друга. в тот же вечер, упрямая девушка следовала за ним по пятам, видимо не привыкла в этой жизни получать отказы. а он понял, что следует тщательнее накладывать заклинания, с которыми работаешь, казалось бы, каждый день. но их диалоги оказались не такими уж долгими. позже джаспер узнал, кем она является, где живёт. и что-то странное завертелось. можно ли строить отношения с девушкой, которая тебя старше, чьи родители вряд ли будут тебя воспринимать серьёзно, особенно на фоне состоявшегося потенциального заграничного жениха? особенно на фоне того, что их семьи уже драклову тучу времени друг друга ненавидят [это что дурацкая история о ромео и джульетте? умрет ли кто-то в конце, вот в чём вопрос]. кажется, что строить отношения друг с другом совершенно глупая затея, но. но вот он в очередной раз прилетает тайком в её окно [джас анимаг-ворон]. вот он уже не ведет себя, как самая настоящая скотина и открывается ей, открывает всю темноту, которая скопилась за столько лет непродолжительной жизни. с друг другом теплее. теперь их разговоры уже не хочется завершать. просто говорить, говорить, говорить. ❜❜ |
Д О П О Л Н И Т Е Л Ь Н О от джаса: на самом деле думаю многое можно обсудить уже между собой. способ связи желательно тг хд я любитель контакта, взаимного вдохновения, какой-то отдачи, и точно не хочу вам диктовать что делать и как развивать своего персонажа хд внешность обсуждаема, как вариант кейн, алисия или джозефина лэнгборд. пишу регулярно, супер-пупер скорость не требую. а, и последнее самое главное – берите персонажа, если уверены, что не сольётесь после первого поста, мы (я) настроены на серьёзную игру хд очень жду красавицу! |
[indent] Молодой человек внимательно рассматривает черты лица белокурого монстрика. Нечёсаной худощавой девчонки, на которой явно измывались. Сай не привык сочувствовать людям ниже его по статусу или… в принципе сочувствовать. Ему не нравится жалость, он не любит проделывать это с собой или с другими. Жалость для него равносильна слабости – таким его вырастил Оберон. Как бы жизнь не пыталась столкнуть тебя со скалы в бушующий океан, ты всегда должен понимать, что лучше разбиться о скалы, но не показать свою слабость, но в идеале – столкнуть с этой скалы своего обидчика. Таким он и был, хоть и благодаря золотой ложке во рту Трэверсов, многое мог себе позволить; пусть это и не значило, что всё в жизни само сыпалось в руки Сайласа, некоторые вещи нужно заслужить. Уважение не купишь, как и статус достойного наследника чистокровного рода.
[indent] Он встаёт с корточек, ощущая тяжесть в ногах после такого положения. Легким движением стягивает невидимую пыль с превосходно выглаженных брюк типичного британского денди-аристократа. Проделывает это отстраненно, будто бы потеряв интерес, к товару, который ему только что насильно продали в Косом переулке. Когда девочка произносит своё имя, Сай вновь обращает на неё внимание.
[indent] - Хм. – Выдавливает мужчина, склоняя голову на бок. – Довольно старомодное имя, Батши. Кто твои родители? Какой ты крови? – Интересуется он, добавляя. – Исключая это… отребье. – Он не знает в курсе ли она, знает ли кого-то из своего прошлого, помимо этого человека, что явно проиграл остатки души в карты и заложил тело девчонки как залог, чтобы не попасть в Ад. Но… тот огонь который крылся в этих круглых глазах, запал с которым она говорила, переплетенный с кошачьей осторожностью, подтверждал простую истину, что маленькую зверю выжить хоть и не просто, но благодаря выдержке очень даже возможно. Может быть всему виной то, что Батшеба была девчонкой. Колдун ни раз думал о том, как часто его отец морально, порой физически, измывался над их матерью. Но Ним подтверждала простую истину, что порой в женщине больше сил, нежели в мужчине и они могут выдержать неимоверную боль. Хоть Сайлас и оставался жертвой традиционных патриархальных устоев и считал, что его женщина обязательно, должна идти за его спиной, но всё же – сильных признавал. Возможно, в глубине души фибрами он тяготел именно к таким личностям, вне зависимости от пола. И сейчас, маленькая волшебница смогла привлечь его внимание.
Сайлас вновь достаёт из небольшой коробочки в пиджаке сигарету, и поджигая закуривает. Ему не так много за двадцать, но как только молодой человек выпустился из Хогвартса, вредные привычки стали его активно одолевать. Первым из них стал пагубный пример взрослых мужчин, которые обсуждая политический строй, всегда выкуривали по сигаре, мня о себе вероятно многое с максимально важным видом. Ему казалось это чем-то особенным, делающим старше, но со временем оказалось просто пагубной привычкой, успокаивающей нервы, с невозможностью бросить. Трэверс на секунду задумался, прежде чем ответить.
[indent] - Пожалуй… - Протянул он с несколько отстраненным тоном. – Ничего. Рабы мне не нужны, ты свободна идти на все четыре стороны. – Мысленно добавил «дети меня не привлекают», от этой мысли прошла неприятная дрожь по телу. С каким бы посылом этот Кайя не отдавал свою племянницу, закрадывались мысли о том, что относился он к ней далеко не должным образом. Тревэрс направился в сторону выхода, но у самой двери остановился оборачиваясь. – Хм, однако, у меня есть одно предчувствие… Если в тебе есть достаточно сил, чтобы выбрать правильную сторону, я могу дать тебе шанс отомстить. – По самым неизвестным для себя причинам, Сай сделал этот странный шаг. Почему-то ему захотелось дать ей шанс. Дать шанс на жизнь. Люди в отчаянье – самые преданные люди. А здесь чувствовалось умение прятать свой страх, хоть и где-то там в тёмных глазах он таился.
[indent] Сайлас вышел из помещения, размышляя пойдет ли девчонка за ним. После этого вечера колдун утомился и честно говоря хотел смыть себя этот смрад Лютного и подворотней. Смыть горящей водой, или горящим огневиски.
[indent] ему бы податься в политику; ему бы не проявлять столько интереса к темной магии и не отсвечивать молодой, горячей кровью, которую можно использовать. но чем моложе получаешь метку, чем ближе к осмысленным, рискованным и смелым шагам тех, к кому примкнул, тем меньше заботятся о том, на что ты готов. теодгар смотрит в наполненные болью глаза и уверен, к этому попросту невозможно быть готовым.
[indent] теодгар получает задание переманить на их сторону новую кровь, и не гнушаться любых способов - не рекомендация, приказ. он слишком слаб, чтобы сопротивляться, - слушает нотт; есть более фанатичные в этих вопросах волшебники, - думает нотт, но вслух не высказывает и никоем образом не подает виду, что что-то не так. думает, что, в конце концов, его обязанности перестали вызывать изумление, нескончаемый поток множества против и судорог страха по всему телу, как и перестали вызывать вопросы - нотт кланяется, сжимает крепче волшебную палочку и ей же проводит у лица, набрасывая маску. он поспешно покидает зал - покидает пределы его внимания - и выдыхает, концентрируя свое внимание на водовороте аппарации. а потом стоит и мертвыми глазами наблюдает за страданиями волшебника, которому просто суждено распластаться на полу, пока не вымолвит обреченное согласен.
[indent] мужчина оказывается слаб телом, но не слаб духом. чем громче кричит от боли, тем отчетливее слышатся его отказ, его угрозы и его попытки вымолить прощение, - у нотта перепонки напряжены, его голос режет с каждой секундой все сильнее, настырнее. мужчина обрывками кидает что-то про министерство, и тео ослабевает давление заклинания, чтобы расслышать, но усиливает, после брошенного: - я и сам из министерства, - потому что никто в нем не поможет, если попросту не дать этому ходу. аврорат сколько угодно может биться о попытки поймать подобных ему, но редким сотрудникам удается поймать действительно стоящих пожирателей, еще реже ловят тех, кого просто выгодно сдать - на кого просто выгодно вывалить вину, - остальных сольют еще до суда или в его процессе, и этот круговорот начнется заново. такие, как он, напирают безнаказанностью, потому что могут - потому что в этой сети слишком много правильных волшебников с неограниченным влиянием, и слишком легко выходит избежать наказания; пусть слишком много сил приходится потратить, чтобы все именно так и вышло.
[indent] волшебник просит сжалиться - взывает к остаткам совести, надежды или чего бы то ни было еще, лишь бы его отпустили, отказываясь принимать, что обратного пути больше нет. тео в последний раз выкручивает волшебную палочку, усиливая действие круциатуса, и собирается прервать этот абсурд хотя бы на несколько минут - выдохнуть самому и дать возможность мужчине собрать мысли в кучу, - но его крик бьет по сознанию сильнее, чем стоило бы, и с губ тео срывается убивающее раньше, чем он успевает это осознать; и, наконец, тишина.
[indent] теодгар стоит еще какое-то время неподвижно, пока эта тишина не начнет давить - пока не начнет прислушиваться к звукам за окном. оглушающее на комнату скрывает происходящее в ее пределах, но не скрывает от ажиотажа за ее границами, и тео отвлекается на щебетание птиц или щебетание чужих голосов, которые он путает с пением птиц, - не важно, этому не придает значение. слишком долго следил, чтобы точно знать, что гостей не предвидится. опускает, наконец, палочку к подолу мантии и проводит другой рукой по шее, будто убеждаясь, что на ней нет стягивающей веревки; шумно выдыхает и подходит ближе к обездвиженному телу, оглядывая его с ног до головы, давая себе возможность обдумать следующие ходы. это провал.
[indent] оправданный, учитывая упорство волшебника в своих убеждениях, или отчаянный, предвещая увиденных в словах и действиях теодгара множества неправильных попыток убедить его в обратном. он хочет снять маску, но опасается усугубить ситуацию - зашторенное окно больше не придает уверенности. останься он жив, теодгар непременно бы выкрутился из ситуации - для того слишком много способов от страха до внушения, - но мертвое тело создает проблемы, с которыми он едва раньше сталкивался, учитывая все обстоятельства. теодгар думает несколько минут, делает глубокий вдох и шумный выдох, прежде чем на мгновение избавиться от маски и окунуться вновь в круговорот аппарации.
[indent] - я к мистеру мальсиберу, - решение о том, чтобы заявиться в кабинет ее кузена, а не на порог дома кого-то из приближенных друзей, ему кажется самым верным. тео думает, что даже пусть он даст лишний повод к насмешке, но так он сократит причин для собственного ареста, и, что важнее, останется дома, - нет, не назначено. да, это срочно, - нотт возвышается над столом секретаря и бросает свое требование резко, едва смотря ей в глаза. он пользуется корочкой адвокатуры и ссылается на срочность разбора одного из дел, и даже прикидывает в голове, что действительно можно приписать под это все, но молчит за излишними комментариями и ждет приглашения.
[indent] - мистер мальсибер, - факт того, что теодгар застал мужчину под конец рабочего дня в своем кабинете, преподносит мнимое облегчение; тео проходит вглубь кабинета, оглядывая на наличие других лиц, жмет руку мужчине в приветствие, и при хлопке двери, с подачи секретаря, достает из кармана волшебную палочку, магией заглушая звуки для тех, кто снаружи, - есть один деликатный вопрос, мейнрат, который требует безотлагательного вмешательства, - теодгар выдает слабую, ироническую ухмылку, и поясняет: - одному волшебнику, который по ряду причин не может обратиться сам, нужна помощь, непосредственно связанная с работой твоего отдела, - потому что сказать, что волшебник мертв и лежит распластавшись на полу гостиной собственного дома с явными признаками пыток, не рискует даже под оглушающим.